Буддизм

Буддизм пришел в Китай из Индии. О буддийской религии и ее основателе - Будде существует огромная литература. Воспроизведем здесь одну из легенд о жизни и деяниях Будды.

2500 лет назад (в VI в. до н. э.) в княжеском роде Шакиев ("Могущественных") родился мальчик. Его нарекли Сиддхартха. Он жил в роскоши и получил блестящее светское образование. Близких поражали его исключительные способности, ум, сила и ловкость. Когда он стал совершеннолетним, ему дали имя Гаутаме. Юноша женился на молодой красавице, которая подарила ему сына.

Сказочная роскошь дворцов, пресыщенность развлечениями, однообразие бессмысленной и бездеятельной жизни богатых, страдания простого народа пробудили в сильной и глубокой натуре Гаутаме стремление к высшим духовным идеалам. В 29-летнем возрасте он тайно покинул родной дом, оставил молодую жену и сына, остриг волосы и бороду, сбросил богатые одежды, облегся в желтое одеяние и в уединении стал вести аскетический образ жизни. Только так, по обычаям тех времен, можно было очиститься от земной скверны. Что бы стать святым, приходилось безропотно переносить все жизненные невзгоды и физические страдания, отказаться от удовлетворения обычных человеческих потребностей, пренебречь всем личным, подавить в себе чувственные желания. Этому и следовал Гаутаме, который семь лет провел в скитаниях, всячески умерщвляя свою плоть. Ведя аскетический образ жизни, он превратился в живой скелет, но зато прозрел духовно.

Будда Щакья-Мун

Однажды ночью, рассказывает древнее предание, наступил тот долгожданый миг, когда на Гаутаме снизошло всеведущее просветление. "Когда я все это прозрел, - вспоминает он, согласно легенде, - душа моя обрела искупление от греха земных вожделений, искупление от греховного пристрастия к земному бытию; обрела искупление от греха заблуждений, искупление от греха незнания... достигнута святость, непорочность жизни, исполнен долг, и я никогда не возвращусь более в этот мир. Вот что познал я".

С этого времени в судьбе Гаутаме произошел великий перелом: он стал Буддой, что на санскрите означает "просветленный", "достигший прозрения". По названию княжеского рода, из которого он произошел, его стали именовать также Шакья-Муни (святой из рода Шакиев). Всю последующую жизнь Будда, странствуя, проповедовал свое учение. Умер он в возрасте 80 лет. Его останки были преданы огню с соблюдением царских почестей.

Будда наделялся сверхъестественной силой: способностью становиться невидимым, летать по воздуху, проходить сквозь стены и горы, выходить из земли и проваливаться сквозь землю, ходить по воде, держать в руках солнце и луну, управлять миром. Он владел оком и ухом богов, знал чужие мысли, мог из одного сделать многое, а из многого - одно.

Заимствованный в Индии буддийский пантеон состоит из множества богов - будд и бодисатв.

Главные из них: Будда прошлого, Будда настоящего и Будда грядущего. Они олицетворяют бессмертие буддизма в прошлом, настоящем и будущем.

Кроме главных будд почитались и второстепенные: Будда покаяния, Будда врачевания, Будда желаний,Будда созерцания и многие другие. Бодисатвы считались сверхъестественными существами, небожителями, но занимающимися земными делами и творящими добро людям. Бодисатвы как бы "сближают" людей с Буддой, оказывают им "индивидуальную помощь".

До Будды настоящего - Шакья-Муни было бесчисленное количество будд, но последним перед Шакья-Муни был Будда Кошба - олицетворение прошлого. После Шакья-Муни, полагают буддисты, сменится бесчисленное количество будд, ибо мир богов бесконечен. Следующим буддой станет Майтрейя, который, олицетворяя грядущие времена, сменит Шакья-Муни через восемь с лишним миллионов лет, поэтому Майтрейя называют Буддой грядущего.

Среди всех изображений будд Майтрейя (пи-китайски - Милэфо) можно без труда отличить по внешнему виду: у него бритая голова, смеющееся лицо с глазами, светящимися искренней радостью, огромный живот с рельефно выделяющимся пупком. Его обычно называют "Смеющийся будда". В китайском народе его прозвали "Толстобрюхий Милэ".

Одна из китайских легенд о появлении Будды грядущего - Майтрейя гласит:

Около тысячи лет назад, в один прекрасный день, в провинции Чжэцзян появился таинственный монах с мешком за плечами. Люди спросили его:

"Ответь нам, что у тебя в мешке?"

"Весь мир!" - последовал ответ.

Вскоре этого человека узнали во всех уголках страны. Его звали Ци Цы. Он нес людям правду, в которой они так нуждались. Он учил их любить и верить, указывал им путь к спасению. Но старость и страдания о судьбе несчастных дали себя знать, и монах Ци Цы умер.

Это случилось на веранде у входа в один из буддийских храмов. Обессиленный монах упал и пропел окружавшим его почитателям: "О люди! Вы не узнали меня! Ведь я - Майтрейя!". Так покинул землю священный Ци Цы, ставший после этого наследником Шакья-Муни. Статуя "Смеющегося будды" есть не что иное, как воспроизводимый с тех времен образ монаха с волшебным мешком, из которого он черпал священную мудрость буддизма.

Будда Майтрейя

Верующие одухотворили этот образ, сделав его символом неисчерпаемых возможностей добродетели, а мешок и огромный живот монаха стали символом "безграничной души".

Перед статуей Майтрейя обычно крупными иероглифами писали: "Будда велик и могуч". Ему воздавали хвалу "Велик и могуч Майтрейя, бездонны сокровища его сердца, добродетели его возросли до недосягаемых высот, и призван он учить людей терпеть и не делать зла. Пережив все страдания за близких своих, испытав радость добра и блага, станет святым буддой Майтрейя через восемь с лишним миллионов лет. И не только он, но и люди к тому времени станут гигантами, огромного роста, с могучими, богатырскими плечами, с железными, всесильными руками и ногами, со сверкающими глазами. И не сила будет руководить ими, а учение их кумира - будды".

Кроме Шакья-Муни и Майтрейя высокопочитаемым считался будда Амитаба. Его культ был непосредственно связан с мечтами о светлой жизни, о райском будущем. Считалось, что если над гробом произнести много раз имя Амитабы, то душа покойника попадет в рай.

В буддийских храмах статуи будд покоятся На высоких постаментах. Обычно будды сидят, поджав под себя обе ноги. Их одежда скромна и незамысловата, Роскошные одеяния, по мнению буддистов, могли бы исказить священные образы "спасителей" человечества.

Около статуй будд находятся, как правило пять жертвенных сосудов: в середине - треножник-курильница, по бокам - два подсвечника и два бронзовых или фарфоровых сосуда. Перед буддами всегда горит огонь - считается, что "свет дает мудрость человеческому разуму".

В различное положение рук и пальцев будды вкладывается определенное символическое значение. Например, если левая рука лежит на коленях, а правая приподнята над грудью, значит, каждая рука выражает застывшую мысль. Ладонь, опущенная на колени, - своеобразный "пресс", которым будда "придавил" нечистую силу и освободил людей от ее дурного влияния. Правая рука - символ мудрости самого будды, который учит всех, как надо жить.

Другая поза: левая рука на уровне головы ладонью вперед, а правая рука открытой ладонью обращена к людям. Жест левой руки означает: "Люди, не бойтесь!". Правая рука как бы продолжает: "Я все сделаю, что вы хотите!".

Иногда обе ладони находятся близко друг от друга, в таком положении, точно держат круглый предмет. И действительно, буддисты считают, что будда крутит "колесо закона", тем самым очищая мир от нелепости и зла.

Часто будда изображается в такой позе: он сидит с поднятой ладонью, указательный палец свернут колечком. Можно догадаться, что это - поза наставника: будда проповедует, учит верующих, указывает им путь.

И наконец, можно указать на две позы, означающие состояние полного покоя, когда будда как бы уходит в себя и застывает в сосредоточенном созерцании. В этих случаях пальцы одной ладони примыкают к пальцам другой и обе ладони повернуты вверх, либо он обеими ладонями держит небольшой сосуд - патру, Наполненную живительной влагой.

На голове будды на всех изображениях видна шишка-символ величия и недосягаемости. Синие волосы свидетельствуют о том, что будда обитает в небе. Иногда его рисуют восседающим на лотосе.

Лотос - любимый летний цветок китайцев. Особенно пышно цветет он в жаркие дни июля и августа. Родина лотоса - Индия. Однако он давно проник и в Китай. Это - многолетнее растение с неотмирающим корнем . Листья лотоса почти круглые. Они похожи на зонтики, установленные над водой. Цветы наиболее распространенных сортов лотоса имеют не более 10 лепестков. Они распускаются утром и свертываются вечером. Живут они обычно три дня, а потом опадают. Лотос растет в иле и грязи, но сам никогда не загрязняется.

В представлении китайцев, лотос издавна стал символом красоты, чистоты и благородства. Своими изящными очертаниями, цветом и ароматом, характерным шелестом листьев он производит непередаваемое впечатление. Лотосу посвящено много произведений китайской классической поэзии. Писатели и поэты разных веков сравнивали красивую женщину с распустившимся над водой лотосом. Вот почему лотос считается "достойным седалищем" для Будды.

Среди "второстепенных" божеств особым почитанием пользовалась бодисатва Гуань-инь. Это божество называли также "Цзю-ку, цзю-нань", что значит "Спаситель от страданий, спаситель от несчастий". По традиционным верованиям, тот, у кого случилось горе, должен всем сердцем взывать к Гуань-инь, и, если божество услышит, к несчастному снизойдет утешение.

Этому божеству молились кающиеся грешники, надеясь, что оно спасет их от адского пламени, которого иначе не миновать; ему молились терпевшие бедствия во время наводнений и кораблекрушений; ему молились женщины, мечтавшие иметь дочь или сына, - они верили, что стоит Гуань-инь услышать их, как родится добродетельный и мудрый сын, а если родится дочь, то и она будет полна достоинств и целомудрия.

Божеству Гуань-инь приписывалась чудесная способность к перевоплощению. В облике человека или другого живого существа оно могло появляться повсюду, чтобы нести утешение, избавление от мук, чтобы прощать и любить.

Божество Гуань-инь

Гуань-инь чаще всего изображали в образе женщины (иногда с ребенком на руках). О ее происхождении ходило много легенд.

В различных районах Китая встречались самые разнообразные изображения бодисатвы Гуань-инь. Самым фантастичным и таинственным было изображение тысячерукой Гуань-инь. Многочисленные руки, головы и глаза божества символизировали светлую силу добра и благородства, ибо способы помощи ближним бесчисленны, а пути проявления сострадания безграничны.

Гуань-инь покровительствовала также материнству. Буддисты считают, что, если женщина желает иметь сына, пусть она с поклонами и почтением принесет свои мольбы Гуань-инь, и тогда через определенный промежуток времени она родит сына, отмеченного счастьем, умом и добродетелью. Вот почему Гуань-инь нередко изображают с ребенком на руках или на коленях.

Богослужение в честь Гуань-инь отличалось особой пышностью. Буддийские монахи облекались в лучшие наряды и старательно омывались. В течение часа до начала службы и после нее монахам запрещалось чем-либо заниматься и вступать в разговоры. В это время они обязаны были сосредоточенно обдумывать обеты буддизма. Церемонию открывала процессия монахов, которые подходили к статуе Гуань-инь, украшенной цветами и яркими тканями. На алтарь перед статуей устанавливали курительные свечи и клали приношения. Подойдя к алтарю, монахи падали ниц, затем читались молитвы и звучали песнопения.

Исходным пунктом буддийской доктрины является отречение от мира чувств. Буддийскому учению чуждо удовлетворение трудом, наслаждение жизнью; оно проповедует бегство от материального мира, от чувственных желаний, провозглашает тщетность всех людских дел, направленных на достижение земного счастья, отрицает радости жизни, объявляет жизнь безысходным страданием.

Буддизм проповедует уход от социальной жизни, призывает человека лишь к самосозерцанию; как итог созерцания рисуется блаженство - не в форме движения, а в форме вечного, ничем не возмутимого покоя.

В одной из буддийских книг приводятся следующие наставления Будды: "Дурно управляемые страсти (чувства), подобно необъезженному коню, прорываются наружу, и в этом мире навлекают на нас несчастье, а в будущем - постоянные страдания. Они (чувства) приводят нас, подобно дикому коню, к верной гибели; посему мудрый и осторожный человек не дает свободы своим чувствам. В действительности эти чувства суть наши величайшие враги, причина несчастий, так как люди, привязываясь к чувственным предметам, навлекают на себя все страдания".

Невежество, учит буддизм, происходит от господства чувств над духовной природой, а господство чувств коренится в привязанности к жизни; если освободиться от этой привязанности, то прекратится власть чувств и последует просветление.

По воззрениям буддистов, жизнь человека - это не что иное, как проявление его желаний и стремлений, а сами желания и стремления объясняются его недовольством существующим положением. Недовольство же есть страдания. Следовательно, жизнь человека - непрерывная цепь страданий, которые происходят от стремлений и желаний. Рождение - страдание; расстройство здоровья - страдание; смерть - страдание; скорбь, стенания, горе и отчаяние - страдание; союз с нелюбимым - страдание; разлука с любимым - страдание; неполучение страстно желаемого - страдание.

Как же в таком случае избавиться от страданий? Если причина всех страданий - желания человека, то отказ от них - естественный путь избавления. Нужно ничего не желать и ни к чему не стремиться, нужно заглушать голос чувств, вступить на путь внутреннего самосозерцания и, следуя этому пути, дойти до угасания (нирваны) - состояния небытия, покоя. Таковы исходные заповеди буддизма.

Эта религия указывает человеку наилучший путь не к тому, чтобы сохранить жизнь и обеспечить земное благоденствие, а к тому, чтобы избавиться от того и другого; она проповедует наилучшие условия, при которых человек достигает небытия. Что же является основным условием для прекращения страданий? Оказывается, прежде всего необходимо полное затухание и прекращение всех желаний и страстей, их отбрасывание и отказ от них.

Буддизм прославляет полную невозмутимость, смирение, презрение к жизни, непротивление злу. Безропотное отношение ко всем жизненным невзгодам и к физическим страданиям является, по убеждению буддистов, проявлением высших моральных качеств человека. Одна из легенд рассказывает об отшельнике Арме, которому отсекли поочередно руки и ноги. Отшельник не возмутился, не сопротивлялся, а лишь кротко повторял: "Я упражняюсь в терпении".

По учению Будды, материальный мир (сансара) есть лишь обман чувств. Поэтому необходимо освободить душу от материальной оболочки и привести ее в мир совершенства и истины. Чтобы приблизиться к этому состоянию, нужно освободиться от всех уз, от всего привлекательного, что несет с собой жизнь; заглушить все чувственные и своекорыстные стремления и заменить их самоотрешенностью и любовью к ближнему.

По догматам буддизма, материальный мир не существует реально, самостоятельно, он есть лишь проявление мистического духовного начала. В мире происходит движение мельчайших частиц духовного начала - дхарм. Все существа и явления природы образуются из различных сочетаний этих частиц. Смерть человека не означает его полного исчезновения - это распад одной определенной комбинации и появление новой комбинации дхарм в образе человека или животного. В соответствии с такими представлениями душа умершего вселяется в плоть вновь родившегося человека или животного, поэтому жизнь есть цепь бесконечных перерождений, а для достижения "хорошего перерождения" нужно отрешиться от радостей жизни.

Смерть, таким образом, есть не исчезновение, а лишь перерождение. Бедствие, постигшее человека, всегда объясняется грехом, совершенным не им самим, а его предшественниками по воплощениям. Родившееся существо-человек или животное - в свою очередь умрет и переродится, и так будет продолжаться вечно.

Вера в перерождение - главная причина бытующего в среде буддистов вегетарианства и отвращения к пролитию крови. Буддист, лишенный в соответствии со своей религией права убивать животных даже в пищу, является, таким образом, невольным вегетарианцем. Истинный буддист обязан прилагать все усилия к тому, чтобы сохранить и продлить жизнь животных. В буддийских храмах, как правило, содержались обезьяны, змеи, птицы, имелись бассейны для рыб. Что касается собак, кошек, крыс и мышей, то они размножались в буддийских монастырях беспрепятственно. Забота о сохранении жизни насекомых доводила буддийских монахов до крайней неряшливости и нечистоплотности. Некоторые монахи-фанатики даже намеренно разводили на себе насекомых и паразитов.

Учение о перерождении имеет вполне определенную социальную подоплеку: отрицание классовой борьбы, проповедь покорности господствующему классу. Иначе говоря, человек может достичь "хорошего перерождения", если он отказывается от борьбы за лучшую жизнь.

Буддизм проник в Китай в начале нашей эры (в период ханьской династии) и сначала был встречен враждебно, поскольку он считался чужеземной религией с совершенно не знакомыми тогда китайцам представлениями о жизни и смерти.

Основными противниками буддизма выступали конфуцианцы, которые не хотели признавать никого, кроме Конфуция, и никаких догм, кроме провозглашенных им и его учениками. Они отвергли буддизм, как отвергалось в Китае вообще все иностранное, а значит, варварское и некультурное.

Проповедникам новой религии пришлось преодолеть всевозможные препятствия, прежде чем буддийские догмы стали "родными" для верующих китайцев. Надо было перевести на китайский язык огромное количество замысловатых буддийских текстов с их сложной терминологией. Учение Будды во многом принципиально расходилось с взглядами Конфуция. Буддисты рассматривали жизнь как непрерывную цепь страданий, поэтому по их представлениям человеку следовало отрешиться от бренной жизни и мечтать о блаженстве и "загробном мире".

Время и усилия апологетов учения сделали свое дело, и влияние буддизма распространилось во все уголки Китая. "Буддизм, - писал акад. В. М. Алексеев, - привлек к себе стихию народной веры главным образом организованным наглядным культом загробной жизни. Конфуцианство усердно занималось похоронными обрядами, на этом все кончалось. Оно не сообщало народу, что будут делать мертвые...Буддизм же покорил народную религию заботой о загробной жизни и стройным величественным ритуалом, пением, музыкой, помпой...Буддизм пленил воображение бесчисленными и иногда весьма поэтичными легендами о загробной жизни".

Сделавшись буддистом, китаец продолжал поклоняться небу, земле, луне, солнцу и духам предков, почитать моральные наставления Конфуция, приносить жертвы усопшим и т. д. Буддизм воспринимался без особых препятствий и потому, что в нем китайцы нашли отголоски собственных верований. Например, сыновнее благочестие и безусловное подчинение младших старшим считалось главной добродетелью, как конфуцианской, так и буддийской.

Традиционные китайские религиозные верования отличались недостатком наглядности. Этот недостаток и был восполнен буддизмом с его неисчерпаемым запасом легенд и действующим непосредственно на человеческие чувства культом божеств, запечатленных религиозной иконографией. Буддийский культ включает в себя древние народные заклинания, обращенные к многочисленным богам и духам. В буддийской обрядности широко используется изобразительное искусство, музыка, ритуальные танцы и т. д. Жречество, храмы богов и культ их изображений возникли в Китае под влиянием буддизма. Простому китайцу импонировал буддизм, выступавший против господства одного человека над другим, против жестокости и жадности, проповедовавший милосердие ко всем живущим на земле, простоту и экономию в жизни.

Буддизм принес в Китай учение о рае и аде, о подземном царстве и загробном возмездии. В представлении китайских буддистов, рай имеет все "обычные райские" признаки: медовые реки, золотые деревья с необыкновенными плодами, вечную музыку, пение и блаженство. Особенность буддийского рая в том, что в нем отсутствуют женщины; если они даже и удостаиваются чести быть допущенными в рай, то сразу же превращаются в мужчин.

Раю противопоставляется ад: по-китайски он называется ди-юй - подземная тюрьма, или преисподняя. В больших храмах можно было увидеть "схематическое изображение" ада в виде кругов, сужающихся кверху, причем в каждом круге устраивались особые ниши или выступы, куда помещались небольшие фигурки судей, чертей, палачей и грешников.

По буддийским Поверьям, когда человек умирал, его Душа вначале направлялась к богу - покровителю данной местности, а затем к богу - покровителю городов. Эти боги представляли верховному божеству - Нефритовому императору (Юй-хуану) доклады о всех добрых и злых делах усопших. В соответствии с этими докладами усопших вознаграждали за добро или наказывали за: зло. Демоны ада заставляли грешников смотреть в огромное зеркало, в нем отражались все плохие дела, совершенные ими в жизни.

Буддийский ад насчитывает восемь отделений. Грешники, находящиеся в первом отделении, имеют железные когти, которыми раздирают друг друга, и раны их никогда не заживают. Во второе отделение попадают усопшие, виновные в грехах ненависти, зависти и сладострастия. Последнее отделение самое ужасное: там находятся грешники, хулившие Будду или убившие святого. Это отделение окружено семью чугунными стенами и наполнено орудиями пытки. Здесь грешники, совершившие в земной жизни святотатство, на протяжении многих веков горят в огне.

За совершенные преступления грешники приговаривались к различным наказаниям: их мучили голодом и жаждой, кололи вилами, клещами сжимали сердце и печень, выкалывали глаза, вырывали язык, высасывали кровь, вешали вверх ногами, отрезали руки и ноги, бросали в котел с кипящим маслом и т. д.

В зависимости от состава преступления и поведения грешника судьи преисподней принимали и соответствующее решение: кем должен вновь родиться умерший - мальчиком или девочкой, красивым или некрасивым, богатым или бедным и т. д.

Существовали три ступени перерождения в людей: высшая ступень - умерший возвращался на землю сановником, генералом или любым другим высокопоставленным чиновником; средняя ступень - ученым, ремесленником или земледельцем; низшая ступень - вдовцом, бобылем, бездетным, вдовой, сиротой. Кроме этого, существовали три ступени перерождения в животных: высшая - умерший возвращался на землю в образе четвероногого; средняя ступень - в образе птицы; низшая ступень - в виде насекомого, пресмыкающегося, земноводного или рыбы.

Проникнув в Китай из Индии, буддизм на протяжении многих столетий подвергался "окитаизированию", приобрел ряд новых черт и особенностей. Вместе с тем буддийское учение оказало большое влияние на китайскую культуру. Буддийские пагоды, храмы и монастыри наложили глубокую печать на всю архитектуру древнего Китая, в том числе и на архитектурный облик императорских дворцов. Внешний вид идолов буддийского пантеона сказался на развитии китайской монументальной скульптуры. Буддийская иконография во многом определила формы пейзажной живописи.

О необычайно широком распространении буддизма в Китае можно судить по многочисленным буддийским монастырям и храмам, построенным в разное время почти во всех районах обширной страны.

Буддийские, так же как и даосские, храмы состояли из одного или нескольких ромбовидных приземистых зданий, на которые давили высокие, непропорционально большие крыши. Здания обносились высокой стеной, покрытой цветной черепицей. Между зданиями находились обширные мощеные дворы. Храмы не имели ни куполов, ни колоколен.

Перед главным зданием храма обыкновенно возвышался каменный помост, или паперть, с колоннадой из толстых деревянных столбов. Такие столбы можно было встретить и в императорских дворцах, и в казенных зданиях, и в частных домах. Они изготавливались большей частью из кедра, доставляемого из Индокитая и Филиппин. Столбы устанавливались также внутри храма, где они поддерживали стропила и резной потолок. Стены храмов, ограда и столбы окрашивались в красный цвет.

Храмы обычно сооружались на склонах гор, около шумящих потоков, откуда открывался вид на лежащую внизу долину, или вблизи селений, или у городских стен больших городов. Центральное место внутри храма отводилось трем главным буддам ("сань бао" - "три драгоценности"). Посредине восседал Будда настоящего, а по бокам от него - Будда прошлого и Будда будущего. На лицах у всех троих - бесстрастно-благодушное выражение. Лики остальных божеств искажены гневом и свирепостью. Общее число идолов, "обитавших" в отдельных храмах, доходило до 1000.

Непременная принадлежность храма - пайлоу, нарядная арка, посвященная какому-нибудь божеству. Через такие арки во время торжественных процессий выносили статуи божеств, через них в храм проходили императоры. Пайлоу нередко воздвигались также отдельно, вне территории храма, как памятники, имеющие самостоятельное значение.

Перед буддийскими храмами ставилось каменное изображение, напоминавшее льва и олицетворявшее собой Будду. Это фантастическое животное с полусобачьей и полуволчьей мордой изображалось сидящим или; стоящим на задних лапах с открытой пастью и вытаращенными глазами.

В буддийских храмах роль посредников между богами и людьми на земле исполняли буддийские монахи.

Послушник, готовившийся стать буддийским монахом, обязан был соблюдать строжайшие обеты: не вступать в брак, не лгать, не употреблять предметов роскоши, не принимать участия в танцах и театральных представлениях, не сидеть на высоких и роскошных сиденьях, принимать пищу в положенное время, не владеть скотом, золотом, серебром и драгоценными камнями; в женщинах послушник мог видеть только матерей и* сестер. Когда юноше исполнялось 20 лет, ему брили голову и облекали в рясу.

Сначала желавший принять сан в течение трех лег изучал священные книги. После этого он направлялся в храм. Настоятель подводил его к изображению Будды. Посвящаемый становился на колени и объявлял, что он добровольно и чистосердечно принимает монашеские обеты.

Чтобы сделаться буддийским монахом, нужно было помимо соблюдения обетов пройти и соответствующие испытания. Иногда для проверки воли и терпения к бритым головам испытуемых прикладывали раскаленные угольки (по числу клятв, которые приносил будущий монах). Эти угольки крепко прижимались к темени, после этого на голове надолго оставалось несколько пятен - символов долготерпения. Затем жрецы брали: три курительные свечи, обмакивали их в растительное масло, ставили на голову посвящаемому и зажигали. Посвящаемый испытывал сильную боль, но не должен был двигаться. Шрамы от такого испытания оставались на всю жизнь. Если испытуемый позволял себе хотя бы пошевельнуться, его не принимали в монастырь. Успешно прошедший испытание становился монахом и ему выдавалось соответствующее свидетельство.

Буддийский монах

Но не только монахи готовились к исполнению религиозных обязанностей, "готовились" к этому и идолы.

После того как новая статуя идола была изваяна, раскрашена и позолочена, она торжественно переносилась в храм, где уже находился точно такой же идол. Участники торжества падали на колени перед божеством-ветераном, умоляя его отдать часть пребывающей в нем чудодейственной силы новой статуе. После этого нового идола переносили в тот храм, для которого он был предназначен, и водружали на алтарь. Из стоявшей на алтаре старого идола курительной чаши брали немного золы и насыпали в ритуальную чашу у пьедестала нового идола. Золе от курительных свечей, приносимых в дар божеству, приписывалась чудодейственная сила. Отсюда понятен широко распространенный в Китае обычай носить на груди в виде амулета мешочек с такой золой.

Водворив в храм новую статую, жрец смазывал идолу глаза, рот, нос и уши (а иногда руки и ноги) красной тушью или кровью. Этим способом новому богу "открывали" органы чувств. После такой операции идол- бог, по верованиям буддистов, получал возможность сноситься с внешним миром. Теперь он уже был в состоянии выслушать обращенные к нему мольбы и отозваться на них, насладиться жертвенными дарами и благоуханием фимиама.

Существовала и такая форма "превращения идола в божество". Покупатель приходил в мастерскую скульптора, платил за идола, забирал его с собой и в счастливый для себя день приглашал мастера к себе в дом. Зажигались свечи и курительные палочки, возносились молитвы, и в это время мастер вставлял в идола сделанные из серебра "жизненные органы" - легкие, сердце, печень, дыхательное горло, пищевод и т. д. Затем он брал какое-либо живое существо (муху, комара, птичку, змею, ящерицу) и через маленькое отверстие в спине статуи вкладывал его в идола. Это отверстие сразу же запечатывалось, прежде чем "душа могла убежать". Но на этом превращение идола в бога еще не заканчивалось. Нужно было совершить последний, но наиболее важный акт церемонии - вселить душу в идола. Для этого, поставив идола на предназначенное ему место, мастер брал кисточку, обмакивал ее в тушь и затем просил присутствующих затаить дыхание. В это мгновение он читал заклинание и прикасался кисточкой к глазам идола, после чего идол считался готовым для поклонения.

Буддийский идол

Хотя идолы считались божествами, однако они, как и живые люди, "несли ответственность" за свои ошибки. Зафиксированы случаи, когда идола доставляли в суд за сообщничество в деле, в котором был замешан жрец, служивший в том же храме. По обычной судебной процедуре, судья приказал идолу поклониться. Идол, понятно, не мог этого сделать, за что и был приговорен к 500 ударам бамбуковыми палками. Когда приговор был приведен в исполнение, от идола осталась только порошкообразная масса.

В 1890 г. в районе Нанкина была сильная засуха. После того как идол - Царь драконов отказался послать дождь страдавшему от жажды городу, его в порядке наказания вынесли из храма и оставили на целый день под палящим солнцем.

В 1908 г. в Кантоне произошел такой случай. Судья одного из городских районов по фамилии Фын продолжительное время молился о ниспослании дождя, но все его мольбы были безрезультатны, и во всем был виноват демон засухи. Тогда решили его наказать. Сделали демона засухи из бумаги и бамбука. Судья приказал полицейским арестовать демона засухи, надеть на него цепи, привести в суд и поставить на колени. Когда все это было проделано, судья, ударив по столу, громким голосом разбранил изображение демона - виновника засухи и приказал его обезглавить. Однако присутствовавшие здесь чиновники принялись упрашивать судью предоставить демону трехдневную "амнистию". Если по истечении этого срока дождь не пойдет, придется привести приговор в исполнение. Судья кивком головы дал понять, что он согласен с таким решением. Бумажного идола вынесли из зала суда и водрузили на городскую стену. Через три дня раздался раскат грома и хлынул ливень. Конечно же, это приписали демону засухи.

Нередко "доставалось" и богу - покровителю города. Например, если молитва горожан о дожде оставалась неуслышанной, причину усматривали в произволе городского бога. С "виноватого" идола снимали все одежды и совсем нагим выставляли его во двор перед храмом - действие лучей солнца должно было образумить его. Иногда на шею идолу надевали железную цепь в знак того, что за неисполнение своих обязанностей он арестован. В таком виде его оставляли под открытым небом до тех пор, пока не пойдет дождь. За продолжительное нерадение бог мог быть окончательно отстранен ют должности и заменен другим.

Храм покровителя города (Чэн-вана) издавна считался одним из важнейших буддийских храмов. Если в остальные храмы верующие обращались с повседневными просьбами, то сюда они приходили за советом по наиболее серьезным и неотложным делам.

Чэн-ван считался у буддистов посредником между Землей, Небом и Адом. Он тщательно следил за добрыми и дурными делами своих подопечных в данной местности. О хороших делах он докладывал Небу, а о дурных - владыке ада. Именно поэтому он внушал верующим особый страх - ведь каждый боялся попасть в ад. Его культ был связан непосредственно с поклонением богам ада, поэтому в храме Чэн-вана обычно помещалось изображение ада и Страшного суда.

Считалось, что покровитель города лучше всех остальных идолов умеет разбираться в сложных и запутанных преступлениях, может излечивать самые тяжелые болезни.

Покровитель города призван быть мстителем за преступления и злые дела людей - ведь он постоянно общается с владыкой преисподней и является его представителем на земле. Наказания, насылаемые покровителем города на людей,- это лишь прелюдия гораздо более страшных мучений, которые ожидали грешников в аду. Ни одно злое деяние, ставшее известным покровителю города, не оставалось без возмездия. Идол находил тысячи способов наказать виновного. Болезнь кого-нибудь из домашних - это лишь первое предупреждение, а потом следовали куда более тяжкие испытания: то дела виновного приходили в расстройство, то умирал кто-нибудь из его близких, то, наконец, несчастье за несчастьем начинали сыпаться на его дом.

Карая людей, идол заботился лишь о восстановлении попранной справедливости; он не считался ни со званием, ни с положением виновного, и поэтому никакие заслуги и никакое заступничество друзей не могло отвратить неминуемой кары.

Одной из важных обязанностей идола - покровителя города была забота о благе находившегося под его попечением населения. Если после продолжительной засухи чиновник молил небо о ниспослании на землю дождя, он должен был обратиться к посредничеству городского бога. Чиновник падал ниц перед его изображением, а буддийские монахи произносили в это время молитвы и заклинания. После богослужения обычно устраивалось шествие по городу. Впереди процессии несли бумажную куклу, изображавшую демона засухи, которую затем разрывали в мелкие куски или топили в реке.

Поклонение идолу сопровождалось возжиганием курительных палочек или благовонных свечей. Курительные палочки делались из сандала или кедра. Они зажигались маленькими пучками (примерно 25 штук в пучке), завернутыми в тонкую бумагу. Если же палочки зажигались не пучком, а по отдельности, то обычно их было не больше трех. Палочки всегда ставились в специальный, наполненный пеплом сосуд, находившийся непосредственно перед идолом. Свечи делались из растительного воска, зажигались по две и обязательно одновременно с курительными палочками (в то время как последние в отдельных случаях могли зажигаться и без свечей).

Чтобы привлечь внимание богов к просьбам молящихся, использовались различные ударные музыкальные инструменты: гонги, барабаны, колокола - железные, медные или даже деревянные. Иногда применялись взрывающиеся хлопушки: предполагалось, что таким грохотом можно отпугнуть злых духов и разбудить дремлющих богов.

По китайскому обычаю, лучшее средство заслужить чье-нибудь благоволение - поднести подарок, и чем дороже, тем больше шансов на успех. Этот обычай соблюдался во всех случаях жизни. Например, поднесение подарка судье было совершенно обязательным. Наделяя идолов человеческими чертами, суеверный человек рассуждал так: раз подарки принимаются чиновниками, они должны быть приятны и идолам, ведь боги прежде были людьми, вряд ли, покинув землю, они сумели исцелиться от пристрастия к подношениям и взяткам. Поэтому каждому обращению к божеству предшествовало сжигание бумажек, имитировавших деньги. Эта процедура преследовала цель умилостивить идола и расположить его в пользу молящихся.

Когда кто-либо особенно хотел, чтобы его молитва была услышана, приносили в жертву мясо или другие вкусные блюда. Жертвоприношение ставилось на алтарь перед идолом. Предполагалось, что идол, наслаждаясь ароматом, чувствовал удовлетворение, а посему склонялся уважить обращенную к нему просьбу.

Свои впечатления о храме, где находился идол - покровитель города, Дж. Макгован описывает так (передаем в несколько сокращенном виде).

Войдя через одну из боковых дверей, мы заметили двенадцать сделанных из дерева фигур в человеческий рост каждая. Это была стража или слуги главного идола, исполнявшие различные его поручения. В их обязанности входило выяснить обстоятельства преступления, совершенного грешником, привести виновного к главному идолу, который определял меру наказания в соответствии с содеянным. Разрушительные силы времени и погоды оставили свой глубокий след на внешности этих фигур, и, чтобы вернуть им соответствующий вид, требовалось мастерство плотника и художника.

Пройдя мимо стражи, мы вступили в храм и на возвышении увидели главного идола. Если внешность его слуг оставляла желать лучшего, то об их повелителе этого сказать было нельзя. Покрывавшая статую позолота была подновлена, и вообще во всем чувствовалась забота о ней.

Лицо идола было сурово; казалось, он нахмурился и обдумывает решение по какому-то очень сложному делу. Такое выражение лица идола как нельзя более подходило к запутанным и темным делам, обыкновенно разбиравшимся в этом храме.

Рядом с главным идолом находилась другая статуя в рост человека - его секретарь или письмоводитель. С суровым, ученым видом он сидел за столом, держа в руках кисть, и писал что-то важное и серьезное. По народным представлениям, он ведет летопись всех злодеяний и преступлений, излагаемых на суде перед идолом - покровителем города. Записи секретаря должны храниться в архиве этого храма, а затем быть переданы в подземный мир, где каждому будет установлено соответствующее наказание.

О том, какую "работу выполнял идол" в храме, можно судить по следующим описаниям очевидца.

...Вот вошел в храм китаец. По покрою его одежды и загорелому лицу можно было безошибочно угадать, что он пришел из деревни. Подойдя к идолу, он сделал движение рукой вокруг головы, от которого коса его размоталась и упала. Это был знак уважения к идолу, так как, по китайскому этикету, при обращении к божествам коса непременно должна быть спущена вниз. В руках у крестьянина. были благовонные свечи. Он зажег их и воткнул в особую подставку, стоявшую перед статуей. Затем он сжег принесенную с собой связку бумажек, имитировавших серебряные слитки.

После этого крестьянин достал длинный свиток бумаги, содержавший прошение, обращенное к божеству, и громким голосом начал читать его. В прошении речь шла о том, как его отец, умирая, оставил дом и землю ему и его младшему брату. Последний сбился с пути, стал играть в азартные игры и курить опиум. Растратив отцовские деньги, он подделал документы и полностью продал наследство богатому соседу. Далее в прошении рассказывалось, как крестьянин умолял соседа отказаться от земли, продавать которую его брат не имел права, но все было напрасно. Богатый сосед подкупил также судью, к которому обращался за советом пострадавший, и теперь вся надежда крестьянина была лишь на идола. Крестьянин молил идола отомстить за него богатому соседу, навлечь на его дом всевозможные несчастья и сделать его жизнь сплошным горем. Он молился, чтобы семью его врага постигли неизлечимые болезни, чтобы его жена сделалась бесноватой, а дети - бездомными бродягами, чтобы он разорился и кончил жизнь в самой ужасной нищете. Далее он просил идола послать богачу невыносимые боли и страдания, которые бы непрерывно мучили его всю жизнь и прекратились бы лишь со смертью.

Прочитав вслух свою жалобу, составленную точно по образцу официальных прошений, крестьянин сжег ее перед идолом и сделал несколько поклонов. Он не надеялся вернуть назад отцовское состояние - оно безвозвратно погибло для него. Но, по его понятиям, он пустил в ход такую силу, которая в конце концов доконает его врага.

...Вот в храм прибыли два китайца. Оба они выглядели весьма серьезно, и по всему было видно, что явились сюда по очень важному делу. Один из них, мужчина средних лет, напоминал состоятельного торговца. Черные глаза его сверкали от гнева, и видно было, что он крайне возбужден. Из расспросов выяснилось, что недавно он обнаружил пропажу довольно крупной суммы денег, которые были спрятаны в его доме. Деньги эти составляли весь капитал торговца: на них он вел торговлю и производил платежи. Желая сегодня утром достать деньги для уплаты по векселю, он, к своему ужасу, обнаружил, что деньги исчезли.

Так как никто, кроме его приказчика, не знал, где спрятаны деньги, то, естественно, первое подозрение пало на него. В страшном волнении купец отправился к нему и потребовал вернуть украденные деньги, но приказчик стал отпираться и в доказательство своей невиновности предложил принести клятву в храме покровителя города.

И вот они оба стоят перед идолом. Обвиняемый производит впечатление человека возбужденного, но, судя по тому, как прямо и открыто он смотрит всем в глаза, трудно заподозрить в нем вора. То, что он сам захотел явиться в храм покровителя города и поклясться в своей невиновности, также свидетельствует в его пользу. Только отъявленные мошенники или люди с железными нервами способны были произнести в этом храме ложную клятву, не боясь тех ужасных последствий, которые их за это ожидают. В руках приказчик, по обычаю, держал белого петуха.

Церемония началась опять-таки с воскурения благовонных свечей и сожжения связки бумажек, имитировавших серебряные слитки. После этого купец прочел бумагу, в которой излагалось постигшее его несчастье и выражалось убеждение, что кражу денег совершил не кто иной, как его приказчик. Купец просил идола своим влиянием заставить вора вернуть деньги, а если тот не сделает этого, наслать на него такое наказание, которое ужаснуло бы всех соседей. После прочтения документ был сожжен.

Затем выступил обвиняемый. Заявив, что денег не брал и не знает, где они находятся, он стал призывать на свою голову мщение богов, если только окажется виновным, просил, чтобы в этом случае болезнь поразила его домашних и чтобы вся его жизнь стала сплошным мучением. Пусть нищета будет его вечным уделом, пусть страшные несчастья обрушатся на его голову и пусть, наконец, его внезапно поразит смерть. С этими словами приказчик отрубил ножом голову петуха и бросил окровавленную птицу на пол.

Через несколько дней после этого настоящий вор, очевидно боясь, что его постигнут все те несчастья, которые призывались в храме на голову виновного, подбросил купцу похищенные деньги, не открывая, однако, кто он. Купцу было все равно, кто вор, раз деньги были возвращены ему полностью. Но начатое дело уже не могло остановиться. Купец вынужден был отправиться в храм и заявить там перед идолом, что он неправильно обвинил человека. Новое заявление было сделано нм с той же церемониальной торжественностью, как и первое. В заключение купец благодарил идола за оказанную ему "скорую помощь".

...Одна старая китаянка, придя в храм, купила у жреца пачку благовонных свечей и направилась к богине милосердия Гуань-инь. Остановившись перед ее статуей, она устремила на нее взор и долго стояла в молчании. Затем тихим голосом принялась рассказывать богине про свои болезни. По ночам она не может спать, у нее пропал аппетит и, несмотря на усилия докторов, здоровье ее все ухудшается и ухудшается. Старушка просила богиню оказать благодеяние и вернуть ей утраченное здоровье.

Передача жалобы покровителю города имела для китайца особое значение. Суеверный страх перед наказанием в случае лжи заставлял даже отъявленного лжеца поколебаться, прежде чем решиться припасть к стопам идола: ведь ложная или легкомысленная клятва, принесенная в этом храме, не могла остаться без наказания.

На протяжении многих столетий "три религии" - конфуцианство, буддизм и даосизм - сосуществовали, обогащая и дополняя друг друга. Культ предков, который лежит в основе конфуцианства, буддизм и даосизм дополнили учением о рае и аде. Китайцы издавна верили, что души усопших продолжают где-то жить, но где именно и как это происходит, никто не мог ответить. Буддизм, приспособившись к культу предков, заполнил эти "пробелы" учением о перерождении душ. Определенное духовное родство между буддизмом и даосизмом выражается прежде всего в проповеди аскетического образа жизни.

Выдающийся китаевед акад. В. М. Алексеев, посетивший Китай в 1907 г., писал о божествах в китайских храмах:

"На иконах иногда рисуют всех трех патронов - Конфуция, Будду и Лао-цзы - в едином контуре, не делая разницы между ними. Каково Конфуцию, презиравшему религию и только высокомерно ее терпевшему, очутиться в объятиях Будды, а Будде, монаху, аскету, холостому ненавистнику плоти, видеть, как перед ним жгут свечи, прося о рождении сына или о скорейшей наживе и обогащении. Или философу Лао-цзы превратиться в родоначальника знахарей и заклинателей! Но, несмотря на столь резкую разницу вкусов, все они слились во всепоглощающей китайской народной религии, слепо ищущей заступничества от лиха, которое-де подстерегает на каждом шагу".

Многие божества одновременно принадлежат и даосскому, и буддийскому пантеону, трудно провести между ними строгое разграничение. Божество Гуань-инь, принадлежащее, как уже говорилось выше, к буддийскому пантеону, со временем было включено и в даосский пантеон (под именем Нян-нян). Верующие, не делая различий между Гуань-инь и Нян-нян, поклонялись, одной богине - покровительнице плодородия и сыновей. Изображение Гуань-инь можно было встретить и в буддийских, и в даосских храмах. Бога войны Гуань-ди считали буддийским богом, однако он почитался всеми, в том числе и верующими даосами. Нефритового небесного императора долгое время и даосы, и буддисты считали "своим", и только впоследствии, в борьбе за "овладение" этим божеством, верх взяли даосы.

В народных верованиях конфуцианство, буддизм и даосизм слагались в своего рода единый комплекс, каждый раз окрашенный некоторыми местными обычаями и суевериями. Поэтому в Китае невозможно было обнаружить в чистом виде ни буддизма, ни даосизма, ни конфуцианства. Это привело к возникновению своеобразной системы религиозного синкретизма (соединения религий).

Китаец мог быть конфуцианцем и одновременно верить в учение буддизма и даосизма. "Почти во всех храмах (а их - масса),- писал В. М. Алексеев, - я наблюдаю все тот же синкретический хаос, т. е. полное смешение всех трех учений (сань-цзяо):конфуцианства, даосизма и буддизма. Впрочем, к нелогичности такого порядка китайская религия вполне равнодушна: в ней, собственно, каждый молящийся - сам себе жрец".

Однако, несмотря на сосуществование и взаимовлияние конфуцианства, буддизма и даосизма, можно констатировать, что все-таки в многовековой истории Китая конфуцианство всегда было главенствующим началом в сложном процессе синтеза "трех учений".