Проблема снабжения войск и система военных поселений в начале XV в.

Снабжение армии продовольствием, оружием и обмундированием составляло одну из главных забот правительства Чжу Ди. В уже упомянутом указе от 26 августа 1402 г. о пополнении рядов армии содержалось предписание повсеместно взять на учет все денежные и продовольственные ресурсы, а также все военное снаряжение и корабли, словом все, что находилось в пользовании войск на текущий момент [23, цз. 10 (II), 173]. В январе 1403 г. был также произведен учет лошадей в кавалерийских частях [23, цз. 15, 280]. В планы правительства входило создание определенных запасов материальных средств в воинских соединениях на случай внезапных военных действий, о чем можно судить, например, по предписанию, данному на этот счет главнокомандующему войсками в Ляодуне Лю Чжэ-ню, от 4 декабря 1402 г. [23, цз. 14, 256]. Позднее эта идея нашла конкретное воплощение при создании системы пограничных крепостей.

Содержание более чем миллионной армии, а тем более накопление в войсках определенных запасов продовольствия и снаряжения требовали от государства огромных затрат. Материальные ресурсы для армии нужно было не только изыскать, но и доставить к месту дислокации соединений, что подчас составляло немалые трудности. В связи с этим правительство практиковало своеобразное "прикрепление" налогов, собиравшихся с тех или иных административно-территориальных единиц, к определенным воинским гарнизонам. Налоговые поступления в этом случае шли не в центральную казну, а непосредственно войскам. Например, воинский гарнизон в Ганьчжоу (пров.. Шэньси) снабжался за счет налоговых поступлений с Двух волостей (цзюнь) той же провинции, гарнизон в Пинхай (пров. Фуцзянь) - за счет налоговых поступлений с уезда Син-хуа и т. д. [23, цз. 95, 1258, цз. 164, 1850]. Доставка грузов к месту назначения также обеспечивалась районом-налогоплательщиком.

Привлекаемые источники не дают возможности судить, насколько широко применялось такое "прикрепление" в первой четверти XV в. В них отразились лишь те случаи, когда в доставке налогов воинским гарнизонам возникали какие-либо неполадки. Однако число подобных записей все же довольно велико. Наиболее частыми среди них являются жалобы местных властей на неудобства транспортировки собранных средств к месту назначения и различные просьбы об облегчении повинности. По этим отрывочным сведениям можно все же прийти к заключению, что система "прикрепления" налогов к воинским гарнизонам практиковалась как на северо-западных рубежах империи, так и в приморских и южных провинциях страны, а следовательно, была довольно распространенным явлением.

Правительство пыталось привлечь к снабжению армии частный купеческий капитал. Для этого использовалась монополия государства на добычу и продажу соли. В обмен на поставку зерна пограничным войскам купцам разрешалось получать монополизированную государством соль и продавать ее [158, 6]. Это в какой-то степени позволяло государству сокращать "извозочную повинность", тяжело отражавшуюся на крестьянском хозяйстве.

На снабжение войск шла и часть налоговых поступлений из государственных фондов. При этом казне часто приходилось прибегать к дополнительным поставкам в связи с сообщениями с мест об острой нехватке продовольствия в тех или иных гарнизонах. Центральные власти старались незамедлительно реагировать на подобные сообщения и отдавали распоряжения о выдаче провианта иногда даже без положенной проверки состояния дел у просителей [23, цз. 33, 587].

Тяжелым бременем ложилась на плечи налогоплательщиков подготовка крупных военных походов, многократно предпринимавшихся при Чжу Ди. Например, в 1410 г., во время снаряжения похода в Монголию, властям провинции Хугуан было предписано поставить 1 млн. даней зерна (1 дань равен 103,5 л.), провинции Чжэцзян - 1 млн. 200 тыс. даней и провинции Цзянси - 100 тыс. даней [23, цз. 102, 1325].

Но даже в мирное время казна не могла полностью справиться с содержанием армии. Для решения этой проблемы оказались недостаточными ни отмеченное "прикрепление" налоговых поступлений, ни привлечение купеческого капитала. Поэтому правительство Чжу Ди, используя опыт прошлых веков и пример Чжу Юань-чжана, пыталось, насколько возможно, пол-, нее осуществить перевод армии на самообеспечение. Это достигалось посредством поддержания и развития системы военных поселений (тунь тянь).

По существу, данное мероприятие сводилось к выделению части солдат для сельскохозяйственных работ. Поселения создавались на государственных землях. Казна отпускала средства на обзаведение военнопоселенцев хозяйством. Обработка земли становилась их основным занятием. Всю караульную службу и оборону городов и крепостей в мирное время несли оставшиеся в строю "гарнизонные" солдаты. Военнопоселенцы превращались в настоящих солдат лишь во время военной опасности или боевых действий. Правда, в их обязанности входило периодически упражняться в военном деле.

Средний, предусматривавшийся правилами надел каждого военнопоселенца составлял 50 му (немногим более 3 га) {158, 5]. Однако он мог быть и больше и меньше в зависимости от качества земли и наличия фондов необработанной земли. Законодательством ранних лет существования империи допускался, например, размер надела военнопоселенца в 100 му (6, 144 га) и даже в 3 цина и выше (18,5 га и более) [122, 30]. Минимальный надел определялся в 20 му (немногим более 1,2 га) [158, 5]. Землю военных поселений запрещалось передавать другим лицам или же продавать. В отличие от "военных дворов", военнопоселенческое хозяйство, по мысли минских законодателей, не должно было быть наследственным [105, 51].

В зависимости от размера военных поселений ими управляли старшие или младшие офицеры. В начале XV в., в частности, был принят порядок, что поселением, состоявшим из 100 и менее хозяйств, руководит сотник, из 300 хозяйств - тысячник, из 500 и более хозяйств - офицер из штата командования гарнизоном (чжихуй тиду) [25, цз. 59, 1133].

Система военных поселений получила широкое распространение при Чжу Юань-чжане, особенно в 90-е годы XIV в. [105, 45-52]. Правительство Чжу Юнь-вэня сохранило ее, хотя планы преобразований коснулись и этой области [25, цз. 53, 988-989]. В начале XV в., судя по отдельным данным, происходило дальнейшее расширение военных поселений. Например, известно, что один из представителей титулованной аристократии Ван Чжун получил предписание в 1403 г. отправиться в провинцию Бэйпин (Пекинскую) для организации здесь дополнительных военных поселений [25, цз. 53, 989]. Весной 1405 г. создавались новые поселения в провинции Шэньси [25, цз. 40, 667]. О широком распространении данной системы в исследуемое время свидетельствуют следующие слова императора, относящиеся к октябрю 1413 г.: "Ныне определенное число солдат всех воинских гарнизонов в Поднебесной направляется в военные поселения" [23, цз. 144, 1710].

В 1405 г. был произведен переучет военных поселений в стране, и все они занесены в заново составленные "Красные Таблицы" (аналогичные таблицы впервые появились при Чжу Юань-чжане) [33, цз. 67, 1360, 1362]. О том, какое значение правительство Чжу Ди придавало военным поселениям, можно судить на примере послания двора начальнику военных поселений в Хэнани Лю Ину от 8 марта 1404 г., где говорилось: "Военные поселения - великая задача армии и государства Они уже проверены жизнью как хорошее дело... Ныне только- только наступила передышка (в жизни народа], но он устал и ослаб. Если усталый и ослабший народ снова заставить оказывать помощь солдатам, которые [сейчас] отдыхают [от ратных дел], то он будет еще больше страдать, а солдаты - бездельничать. Ведь солдат держат для защиты народа. Разве можно из-за них [приносить] народу [лишние] страдания?.." [23, цз. 27, 500]. Иначе говоря, система военных поселений рассматривалась властями не только как средство обеспечения войск, но и как мероприятие, способное несколько облегчить налоговый пресс и тем самым укрепить позиции правительства в стране.

Общие представления о том, какое место занимали военные поселения в системе содержания армии в первой четверти XV в., можно составить по докладу главнокомандующего правительственными войсками в Нинся Хэ Фу от 20 марта 1403 г. В нем сообщается, что в Нинся расквартированы четыре воинских гарнизона, состоящие из 20 413 конных и пеших солдат, и еще 3173 человека проходят военное обучение. Сельским хозяйством систематически занимается 14 184 солдата, обрабатывая 8337 цинов земли (1 цин равен 100 му (6,144 га).). В фондах упомянутых четырех гарнизонов имеется 302 100 даней зерна. Ежемесячно выдается на потребление 8600 даней. Кроме того, в обязанности этих гарнизонов входит выплачивать жалованье натурой перешедшим на службу к китайцам и проживающим в Нинся татарским офицерам и сановникам [23, цз. 17, 314-315].

Отсюда следует, что данные гарнизоны представляли собой не только воинскую группировку, но и определенное хозяйство, обладающее всеми средствами земледельческого производства. Приведенный пример также показывает, что в хозяйственной сфере могло быть занято около 3/4 солдат местных гарнизонов.

Сельскохозяйственный труд официально признавался главной обязанностью военнопоселенцев. Императорский указ всем военным чинам от 14 февраля 1405 г., в частности, гласил: "Главное для всех военнопоселенцев - это накопление [продовольственных] запасов [для армии]. [Им] следует своевременно обрабатывать землю, а затем, преодолевая собственнические [инстинкты, брать лишь] столько, сколько необходимо для [того, чтобы прокормить] свою семью" [23, цз. 38, 642].

Последняя часть цитаты представляет самостоятельный интерес, ибо здесь затронут вопрос о распределении урожая, получаемого с полей военных поселений. Еще в конце XIV в. было установлено, что каждое хозяйство военнопоселенца должно платить "основной" и "дополнительный" зерновые налоги Как отмечает Н. П. Свистунова, практически налоги с военных поселений не были унифицированы, их размер зависел от конкретных условий в тех или иных районах страны [105, 48]. Однако юридически правилами предусматривалась определенная норма "основного" налога-12 даней зерна в год с каждого хозяйства, наподобие тому как существовала и средняя норма земельного надела поселенцев (см. выше, стр. 133). Объем "дополнительного" налога в конце XIV в. не был точно определен [158, 5-6].

В начале 1402 г. было установлено, что "дополнительный" налог, равно как и "основной", должен составлять 12 даней зерна с каждого надела в год [158, 6].

Правительство Чжу Ди в конце 1404 г. утвердило норму "основного" налога в 12 даней, а "дополнительный" сократило до 6 даней [25, цз. 53, 989]. Однако одновременно военному начальству было "разрешено" сдавать второй налог сверх нормы и в этих случаях были установлены специальные денежные поощрения [23, цз. 36, 621-622]. В том же году была разработана система стимулирования производства в военных поселениях. Она предусматривала градуированные материальные поощрения начальников поселений за высокие урожаи и штрафы за низкие [23, цз. 27, 495-496].

Впоследствии, в 1405-1407 гг., налоги с военных поселений были несколько снижены. В августе 1408 г. император подтвердил распоряжение "по-прежнему придерживаться облегчающих правил" в отношении налогов с военнопоселенцев [23, цз. 82, 1101]. Слово "по-прежнему" указывает на существование такого порядка до указанного времени. В октябре 1413 г. Чжу Ди писал: "Прежде были установлены законы о военных поселениях... В последние же годы из-за опасения, что земля дает недостаточную прибыль, облегчили порядок [взимания с них налогов]" [23, цз. 144, 1710]. Вместе с тем из той же записи явствует, что в конце 1413 г. налоги были вновь повышены [23, цз. 144, 1710]. Конкретные данные об упомянутых колебаниях налоговых норм отсутствуют. Вместе с тем имеются статистические данные об общем количестве зерна, ежегодно поступавшего в виде налогов с военнопоселенцев (табл. 2).

Данные табл. 2 весьма красноречивы. По ним совершенно четко прослеживается тенденция к снижению эффективности хозяйств военных поселений. Отдельные колебания могут объясняться следующим. Резкий спад поступлений в 1404 г. связан со снижением нормы "дополнительных" налогов с военнопоселенцев. Столь же резкое повышение в следующем году - с введением в практику взимания зерна сверх установленной нормы.

Таблица 2. Поступления зернового налога с военных поселений (Таблица составлена по данным "Мин Тай-цзун ши лу". Насколько достоверны данные официальной китайской средневековой статистики, проверить невозможно. Однако именно налоговая статистика с большей или меньшей приближенностью могла отражать реальное положение вещей.), дани.

Таблица 2. Поступления зернового налога с военных поселений, дани

Заметное сокращение поступлений в 1407 г. явилось результатом отмеченного выше снижения налоговых ставок, а также результатом отправки значительного числа солдат во вьетнамский поход. Аналогичным образом сказались монгольские походы 1409 и 1410 гг. Некоторое повышение поступлений в 1414-1415 гг. объясняется поднятием налоговых ставок в конце 1413 г. В последующие годы тенденция к снижению эффективности военнопоселенческого хозяйства наблюдается особенно отчетливо. Сумма поступлений стабилизируется лишь в 1420-1423 гг. на рекордно низком по сравнению с предшествующими годами уровне - немного более 5 млн. даней.

Вместе с тем общие поступления зернового налога с "гражданских" хозяйств во второй половине царствования Чжу Ди увеличиваются: в 1403-1411 гг. они составляли в среднем 30 млн. даней, а в 1412-1423 гг. - 32 млн. даней. Если соотношение зерновых налоговых поступлений с "военнопоселенческих" и "гражданских" хозяйств в 1403 г. составляло 3:4, то в 1420-1423 гг. оно было уже 1:6. Следовательно, дело отнюдь не в урожайности или же общей деградации сельскохозяйственного производства в стране, а в пороках системы военных поселений. Главный из них заключался в создании благоприятных условий для неограниченной эксплуатации военнопоселенцев их армейским начальством.

Исследователи отмечают, что прямая эксплуатация солдат в качестве арендаторов, домашних слуг, подручных работников и полное или частичное присвоение дохода от их труда военными начальниками прослеживается именно с начала XV в. [206, 60]. Немалую роль в этом сыграло упомянутое разрешение брать, "дополнительный" налог с военнопоселенцев сверх установленной нормы, принятое в декабре 1404 г. Оно не только допускало, но и поощряло изъятие этого налога в размере в 5 раз большем установленных норм [23, цз. 36, 621-622]. Сигналы о "безудержном личном обогащении" военного начальства за счет своих солдат начали поступать ко двору Чжу Ди с весны 1405 г. [23, цз. 39, 649]. Однако правительство не пресекало этого сколько-нибудь действенными мерами, оно ограничивалось лишь увещеваниями военных чинов "не грабить из алчности нижестоящих" [23, цз. 38, 642]. Как показывает цитированный выше указ от 14 февраля 1405 г., позиция центральных властей сводилась к тому, чтобы оставлять военнопоселенцам лишь минимум жизненных средств, а весь прибавочный продукт отбирать. Если даже данное намерение и не осуществлялось полностью на практике, то сам принцип подобного подхода имел немалое значение. Это свидетельствует о том, что военно-поселенческое хозяйство не получало стимула для развития.

Общим результатом описанных явлений было возрастание нормы эксплуатации военнопоселенцев и, как следствие этого, деградация их хозяйства. В этих условиях старания отдельных армейских начальников о повышении рентабельности военных поселений (расширение посевных площадей, забота о снабжении работников орудиями труда и тягловым скотом), что нашло отражение на страницах источников, не могли изменить общей картины и приостановить разложение их хозяйства [23, цз. 26, 478, цз. 39, 658, цз. 221, 2189].

Сильный толчок к разложению хозяйственной деятельности военных поселений помимо прочего дало начало в 1409 г. целой серии крупных походов в Монголию, продолжавшихся с перерывами вплоть до смерти Чжу Ди, и постоянные военные усилия по "поддержанию порядка" во Вьетнаме после 1407 г. Например, цензор Ли Сянь, проверявший дела в провинции Гуанси, в июне 1410 г. докладывал двору: "Военнопоселенцы из различных гарнизонов и караулов [в округе Сючжоу] в последние годы ушли в карательный поход [во Вьетнам], и [военные поселения] постепенно пустеют и приходят в упадок. Остались в основном подростки и вдовы. [С них] трудно требовать уплаты зернового [налога]. Полную норму налога с них не собрать" [23, цз. 104, 1350]. Китайский историк Фан Цзи, специально исследовавший систему военных поселений в период Мин, непосредственно связывает монгольские походы правительства Чжу Ди с разложением этой системы [158, 7]. Этот вывод подтверждается источниками. Начальник уезда Гуйян округа Чэньчжоу провинции Хугуан Лян ИГань, например, докладывал в мае 1410 г., когда осуществлялся один из этих походов: "Очень много народа из [нашего] уезда служит в армии, поэтому дворы имеют [лишь] по одному тяглому. Когда же их посылают на дополнительные повинности, то пахотные поля забрасываются и пустеют. [Сумма] невыплаченных налогов [тем самым] растет и перекладывается на [всю] общину..." [23, Цз. 103, 1337-1338]. Нормальной жизнедеятельности военных поселений мешало также и то, что большое число солдат привлекалось для строительства в начале XV в. новой имперской столицы - г. Пекина.

Нормальному ведению хозяйства мешал и отрыв военнопоселенцев на периодические военные учения. В этом отношении весьма показательна следующая жалоба солдат, поступившая ко двору 11 октября 1411 г.: "В прошлом году [мы] были на военных учениях в столице. Вернулись в начале осени, а в местном гарнизоне требуют [с нас] зерновой налог. Поистине [в данном случае] общественное дело помешало сельскохозяйственным работам. [Мы] жаловались [по инстанции], но нас не слушают" [23, цз. 119, 1510].

Тяжелое положение военнопоселенцев уже к концу первого десятилетия XV в. привело к усилению их бегства с предоставляемой им земли.

В 1407 г. в каждую провинцию страны были назначены один-два чиновника, в обязанности которых входило специально следить за тем, чтобы не было бегства солдат из военных поселений [158, 7]. Однако это не помогло. Бегство военнопоселенцев и связанное с этим перераспределение земельного фонда военных поселений особенно усилилось в 10-х годах XV в. Об этом ярко свидетельствует доклад начальника Судебного ведомства в Пекине Чжу Цзюня от 15 июля 1411 г. Он гласил: "В различных гарнизонах, первоначально расквартированных в Шуньтяне (Пекин. - А. Б.), Баодине, Юнпине и других областях, правительственным солдатам, [направляемым] в военные поселения для обработки земли, давалось по 50 му земли каждому. Впоследствии из-за повышения налогов, их перераспределения и других причин [солдаты] ушли [с этих земель]. Все их земли захватили новые солдаты правительственных [войск], [которые] либо обрабатывают [их] сами, либо сдают в аренду, распределяя собранное [с арендаторов] зерно [между собой]" [23, цз. 116, 1482].

Приведенный доклад также показывает, что земля военных поселений переходила не только в другие, но даже и в третьи руки на правах владения и аренды. Самое интересное, что Чжу Цзюнь не призывал правительство бороться с подобным явлением, а, наоборот, советовал узаконить сложившееся положение и все земли, "брошенные солдатами правительственных войск из-за повышения налогов", раздать новым переселенцам отнюдь не только из военного сословия [23, цз. 116, 1482]. Это предложение было одобрено двором.

"Сильные дома", т. е. крупные феодальные собственники, по договоренности с генералами и военными чиновниками захватывали землю военных поселений. Некоторым из них уже в 20-е годы XV в. удавалось присвоить более чем по 2 тыс. цинов земли военнопоселенцев [158, 8]. Такие захваты, в свою очередь, приводили к усилению бегства солдат, сокращению поступлений от военных поселений в казну.

Таким образом, усиление эксплуатации военнопоселенцев сопровождалось в начале XV в. периодическим отрывом их от хозяйства. Это усугубляло положение оставшихся на сельскохозяйственных работах поселенцев. Отсюда и усиление их бегства с земли и перераспределение земельного фонда в поселениях. Все эти процессы отчетливо проявляются в исследуемый период. Фан Цзи приходит к выводу, что разложение системы военных поселений в империи Мин начинается именно со времени правления Чжу Ди [158, 7]. С этим вполне можно согласиться.