НОВОСТИ   БИБЛИОТЕКА   КАРТА САЙТА   ССЫЛКИ   О САЙТЕ  






предыдущая главасодержаниеследующая глава

Начало разложения минской армии

Отток солдат в военные поселения не мог не иметь отрицательных последствий для боеспособности армии. Источники сохранили многочисленные прямые свидетельства на этот счет. Например, в апреле 1411 г. военный наместник в Датуне У Гао докладывал двору: "Солдаты в военных гарнизонах, подведомственных провинциальному командованию в Шаньси, то все [собираются] для строевой [службы], то 7/10 или 8/10 [из них] работают в военных поселениях. Поэтому остается мало людей для [военного] обучения. Прошу половину [солдат] оставлять [постоянно для военного] обучения, чтобы [всегда] быть готовым [к обороне] и не беспокоиться [о вторжении врага]" [23, цз. 114, 1459]. Летом 1413 г. Го Лян, ведавший обучением солдат в Кайпине, неоднократно докладывал, что для нужд местной обороны строевых войск недостаточно. Он писал, что солдаты рассредоточены малыми отрядами на большом протяжении вдоль границы, а стены крепостей ветшают. Корень зла он усматривал в переводе подавляющего большинства воинов из местных гарнизонов в военные поселения. Го Лян сообщал также, что были случаи, когда иноземцы вторгались в пределы Китая, а солдаты пахали землю и разводили лошадей в военных поселениях. Защищать же страну было некому [23, цз. 140, 1688-1689].

Правительство оказалось не в состоянии сколько-нибудь существенно исправить создавшееся положение. Его позиция весьма отчетливо предстает в ответе на доклады Го Ляна. Посланная ему инструкция гласила: "[Главное] для армии - это ее искусство, а не многочисленность. [Если] ты будешь придерживаться наставлений по обучению [войск], то [найдешь] способ, как даже с тысячью человек [организовать] достойную [оборону]. Большая армия - это лишь пустая трата провианта без всякой пользы" [23, цз. 140, 1690]. Иначе говоря, сигналы об ослаблении обороноспособности и боевых качеств армии не могли заставить правительство отказаться от систематического перевода значительной части солдат на сельскохозяйственные работы.

Этот вывод подтверждается на примере отношения центральных властей в начале XV в. к вопросу о численных критериях строевых войск и военнопоселенцев. В целом по стране таких четких критериев не существовало (В конце XIV в. предполагалось в среднем 3/10 солдат оставлять для гарнизонной службы, а 7/10 - отправлять возделывать землю. Но практически, в зависимости от конкретных обстоятельств и условий, соотношение строевых солдат и военнопоселенцев было весьма разным и выражалось как 2:8, 4: 6 и даже 1 :9 [158,5].). Общие установки на этот счет были даны правительством Чжу Ди летом 1404 г. Его решение гласило: "[Следует] изменить установленный [ранее порядок] распределения солдат всех гарнизонов Поднебесной по военным поселениям и на гарнизонную службу. [Отныне] определить число [солдат] в поселениях и на гарнизонной [службе], исходя из того, является ли данное место важным стратегическим пунктом с точки зрения обороны [от иноземцев] или захолустьем. В пограничных и [в прочих] важных стратегических пунктах [держать] больше солдат на гарнизонной службе, чем в военных поселениях. В центральных же районах [страны] и в захолустных [с точки зрения обороны] от иноземцев местах [держать] больше [солдат] в военных поселениях, чем на гарнизонной службе. В тех местах, которые хотя и являются важными стратегическими пунктами, но куда трудно доставлять провиант, [следует держать] больше [солдат] в военных поселениях, чем на гарнизонной службе" [23, цз. 30, 552].

Практически же конкретное соотношение численности строевых войск и военнопоселенцев во многом зависело от воли местного начальства!. Последнее же отнюдь не всегда было озабочено поддержанием боевых качеств армии и совершенствованием обороны. Наряду с такими докладами, как доклады У Гао и Го Ляна, двор получал множество предложений прямо противоположного характера: о переводе по возможности большего числа солдат в военные поселения. Характерным примером может служить доклад Фан Чжао из Шаньси в марте 1403 г. Докладчик писал: "Большинство солдат военнопоселенцев из военных гарнизонов в [районе] Датуна [находятся сейчас] на гарнизонной службе. [Они] мало беспокоятся о внезапном вторжении противника и не готовы к отпору. [Поэтому] следует оставить в каждой крепости для гарнизонной службы [лишь] по 800 солдат" [23, цз. 18, 320]. Аналогичные просьбы о переводе солдат в военные поселения показывают, что местное начальство не устраивало соотношение 50:50 и желательным для него было перемещение 9/10 своих подчиненных в военные поселения [23, цз. 19, 350].

Более того, с 1406 г. встречаются сведения о полном переводе некоторых воинских частей на сельскохозяйственные работы [23, цз. 51, 768]. Подобная практика началась еще в 90-е годы XIV в. [105, 49]. Война "Цзиннань" приостановила ее, а правительство Чжу Ди, как видим, возобновило.

Стремление местного начальства к максимальному использованию солдат в военных поселениях вполне объяснимо. Оно согласуется с отмеченным выше процессом постепенного превращения командного армейского состава в прослойку, эксплуатировавшую солдат в сфере сельскохозяйственного производства, и выглядит довольно закономерным. Гораздо интереснее отметить реакцию правительства Чжу Ди на подобные предложения. Оно, как правило, удовлетворяло их [23, цз. 18, 320, цз. 19, 350]. Характерно также, что У Гао, например, получил разрешение держать в строю максимум 2/5 его войск, а не половину, как он просил [23, цз. 114, 1459].

Таким образом, в вопросе о соотношении числа военнопоселенцев и строевых солдат правительство практически придерживалось линии на увеличение первой из названных категорий за счет второй. Естественно, что связанное с этим ослабление боеспособности армии не устраивало центральные власти. Но они не могли найти нужный выход. Получалось нечто вроде порочного круга: перевод значительной части солдат в военные поселения вызывал неминуемое ослабление армии, а попытки исправить это путем периодического отвлечения военнопоселенцев для строевой службы - к подрыву поселенческого хозяйства. Тупик, в котором оказалось правительство при попытках решить данную дилемму, хорошо виден в высказывании Чжу Ди по поводу отмеченного доклада У Гао. Император сказал: "Крепкую оборону [страны] нельзя ослаблять. [Но] если солдатам недостает пищи, то трудно держать оборону" [23, цз. 114, 1459].

Кардинальное решение так и не было найдено. Основной установкой по-прежнему оставался принцип, что армия должна "и пахать, и сражаться" [23, цз. 51, 768]. В результате того, что эти задачи мешали друг другу, в начале XV в. в Китае можно наблюдать не только постепенное разрушение военнопоселенческого хозяйства, но и первые признаки разложения армии в целом. Это сказывалось в нежелании офицеров и солдат исполнять свои прямые обязанности, падении дисциплины в войсках, дезертирстве, нарушениях порядка рекрутского набора, подлогах и самых различных злоупотреблениях со стороны военных чинов.

Отмеченные признаки все отчетливее стали проявляться начиная с 10-х годов XV в., после того как миновала угроза конфликта с державой Тимура (1405), завершился успехом вьетнамский поход (1407), нанесены поражения монголам (1410). Настроения самоуспокоенности проникали в армию, несмотря на продолжение правительством Чжу Ди активной внешней политики.

Многочисленные документы свидетельствуют, что с середины 10-х годов XV в. вновь, как и в первые годы после войны "Цзиннань", остро встает вопрос о комплектовании армии. В императорском указе сановникам Военного - ведомства от 23 ноября 1414 г. признавалось: "Ныне в Поднебесной воинские части не полностью укомплектованы. Срочные меры принимались много раз. Но из-за взяточничества чиновников, освобождающих [за вознаграждение от службы] деревенских тяглых под предлогом слабого [здоровья], пополнения уже в течение ряда лет недостаточно, и [многие] воинские части не получают его. Были [случаи], когда [рекрутируемые] записывались в "запустелые дворы" или же в списки "малолетних"; были такие [случаи], когда [военный люд] трудился дома, работая на себя, а числился на общественных работах. При необходимости перебросить войска в каждом десятке недостает по 3-4 человека" [23, цз. 157, 1797]. Обращает на себя внимание фраза о том, что власти пытались бороться с отмеченными недостатками, но не достигли успеха.

Не изменилось положение и в дальнейшем. Свидетельством тому является не менее красноречивый указ от 23 декабря 1419 г. В этом документе, изданном спустя пять лет после цитированного выше, рисовалась примерно та же картина: "В воинских частях наблюдается некомплектность. О [числе] беглых и погибших солдат никогда не сообщают [двору]. Доходит до того, что при наборе солдат [военные чиновники] по сговору с местными властями получают взятки... [Вербовщики] уезжают и не возвращаются [с рекрутами] по 5-6 или даже по 10 с лишним лет. Когда же [они] возвращаются, то в каждом десятке набранных [ими] солдат не хватает по одному-два [человека]" [23, цз. 219, 2172].

По свидетельству цензора Дэн Чжи, к началу 1420 г. во многих соединениях большое число солдат лишь числилось по спискам, а на деле не служило уже в течение пяти-десяти лет. К тому же вербовка рекрутов попадала часто в руки случайных лиц, поставлявших в войска бродяг, преступников и чинивших над населением всяческие злоупотребления [23, цз. 219, 1278-1280].

Особенно рельефно разложение проступает среди командных кадров китайской армии. "Ныне те, кто командует воинскими гарнизонами, отнюдь не прилагают души [к своему делу]", - констатировал начальник Военного ведомства Фан Бинь в докладе двору от 7 декабря 1415 г. [23, цз. 170, 1896]. В изданном через полгода императорском указе говорилось уже не только о халатности командиров, но и о жестоком обращении с солдатами: "В последнее время стало известно, что военные чины ежедневно пьянствуют и веселятся. [Эта] недопустимая рутина [затягивает]. [Они] не занимаются учениями, а лишь безжалостно обирают солдат, которые в результате этого [страдают] от голода и холода" [23, цз. 178, 1940]. Наконец, в некоторых документах речь идет о прямых нарушениях офицерами законов. Упомянутый цензор Дэн Чжи, например, в своем докладе двору от 4 января 1420 г. писал: "Ньине командные чины из различных воинских гарнизонов имеют пристрастие лишь к вину, проституткам и взяткам... [Они творят] плохие дела, сговариваясь друг с другом, покрывают провинности друг друга, берут взятки и нарушают законы" [23, цз. 219, 1278-1279].

Все больше отрицательных моментов выявлялось в связи с существовавшим порядком наследования офицерских должностей. В этом деле, по свидетельству источников, процветали подкупы и подлог [23, цз. 15, 270]. Наследники, еще не получив должность, окольными путями продвигались в чинах по служебной лестнице [23, цз. 130, 1610]. Их профессиональная подготовка по-прежнему вызывала беспокойство правительства.

Со второго десятилетия XV в. начинает ощущаться общее падение дисциплины в войсках. В упомянутом указе от 23 декабря 1419 г. содержалось следующее предупреждение командным кадрам: "Обращаю [ваше] внимание на то, что в последнее время дисциплина [в войсках] развалилась" [23, цз. 219, 2172]. Как сообщал Фан Бинь в приводимом выше докладе, "при каждом призыве к выступлению [в поход] появляются сотни бед: крепкие и здоровые солдаты сказываются усталыми и отказываются выступать, а высшие и низшие командные чины трусят и выдвигают смехотворные предлоги, лишь бы не [идти]" [23, цз. 170, 1896].

Падение дисциплины проявлялось в грабежах и насилиях, чинимых войсками на своей же территории во время походов, например в 1410, 1414 и 1423 гг. в Монголию и во время переброски войск в Шаньдун для обороны морских рубежей в 1420 г. [23, цз. 99, 1299, цз. 153, 1772, цз. 223, 2197, цз. 261, 2396].

"Нерадивость" солдат в военном обучении и возделывании полей военных поселений в провинциях Шаньси, Шэньси, Шаньдун и Ляодун, т. е. почти во всех северных районах империи, приняла столь широкие размеры, что побудила правительство в марте 1415 г. направить туда специальную военную комиссию во главе с Лю Бинем и Чжан Панем [23, цз. 161, 1823].

Стали поступать сигналы о падении боеспособности и плохом вооружении армии. Указ от 23 ноября 1414 г. содержал следующее признание: "[В перебрасываемых воинских частях] большинство [солдат] - это малолетние, слабые и больные, [так что] кавалеристы не в состоянии натянуть лук, а пехотинцы - нести копье" [23, цз. 157, 1797]. Фан Бинь, в свою очередь, сообщал: "Доспехи делают из ветхой кожи [или же] из многослойной бумаги, а луки - из гнилой роговицы. Прочее вооружение по большей части потрепано и поломано. Непозволительная нерадивость [в этом отношении] с годами все возрастает" [23, цз. 170, 1896].

Подобное положение вызывало беспокойство правительства. В указе от 23 декабря 1419 г. прямо ставился вопрос о надежности армии: "А если вдруг возникнет трудное положение и нужно будет перебросить [войска] для обороны от военной [беды], то разве сможет страна положиться на них?" [23, цз. 219, 2172]. Но сколько-нибудь серьезно изменить сложившееся в армии положение властям не удавалось. Многократные указы о поднятии дисциплины, искоренении злоупотреблений в комплектовании войск, необходимости честного и добросовестного исполнения офицерами и солдатами своих обязанностей не давали ощутимых результатов. Не помогали и попытки осуществить мероприятия по улучшению положения в армии, выдвигавшиеся докладчиками, например Фан Бинем и Дэн Чжи. Не добились никаких успехов ни комиссия, отправленная в 1415 г. для "приближения к идеалу" воинских дел, и ни отдельные эмиссары двора.

Император в 1415 г. был вынужден официально признать бесплодность попыток правительства остановить прогрессирующее разложение армии. Направляя военную комиссию на север, он писал: "Когда я вступил на престол, то уже существовали законы о [воинских] учениях и возделывании полей военных поселений. Однако долгое время [эти] законы представляют собой лишь [пустую] забаву, а издаваемые [мною] в течение нескольких лет [распоряжения] остаются лишь на бумаге" [23, цз. 161, 1823-1824]. Аналогичные признания в той или иной форме встречаются и в других документах первой четверти XV в. [23, цз. 157, 1797, цз. 170, 1895].

Разложение армии, начавшееся в 10-х годах, привело к плачевным результатам не сразу. Период правления Чжу Ди остается временем наибольших внешнеполитических успехов китайского оружия при династии Мин. Однако после 1410 г. эти успехи становятся гораздо менее ощутимы. Походы 1414, 1422, 1423 и 1424 гг. в Монголию уже не приносили решительных побед. Недаром при дворе в 1421 г. возникла оппозиция против подготовки очередного похода на северо-запад. Если завоевание Вьетнама было проведено в 1406-1407 гг. удачно для китайцев, то к 1418 г. под их контролем оставались лишь районы, прилегающие к Тханглонгу (совр. Ханой). Единственным успехом в этот период можно считать разгром "японских пиратов" у берегов Ляодуна в 1419 г.

Дальнейшее разложение минской армии привело к поражениям и переходу ее к пассивно-оборонительной тактике. В 1427 г. китайские войска были вытеснены из Вьетнама. С 30-х годов XV в. минское правительство в своей политике на северо-западных рубежах основной упор делало на укрепленные районы, отказавшись от продолжения походов в Монголию. В 1449 г. китайские войска потерпели поражение в битве с ойратами при Туму. Наконец, отказавшись еще в середине 30-х годов от проведения активной политики в приморских краях, китайское правительство в 1452 г. отвело свои корабли с прибрежных островов на постоянные базы-стоянки у берегов страны.

К началу XVI в. минская армия, по образному выражению Хэ Бин-ди, представляла собой лишь "тень прошлого" и все более и более заменялась наемными солдатами, служившими за плату [206, 62]. Последнее свидетельствует о перерождении всей структуры содержания и комплектования армии, установленной в конце XIV в. и продолжавшей существовать в первой четверти XV в. Причиной этого было как тяжелое социальное положение военного сословия в Китае, так и несостоятельность политики правительства, направленной на то, чтобы заставить армию "и пахать, и сражаться".

Военные поселения, сыгравшие несомненно положительную роль в деле обеспечения войск, ослабления налогового бремени гражданского населения и расширения посевных площадей в стране, отрицательно влияли на боеспособность армии. И первые признаки вызванного данными причинами разложения минской армии появились именно в исследуемый период времени.

предыдущая главасодержаниеследующая глава







© CHINA-HISTORY.RU, 2013-2020
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://china-history.ru/ 'История Китая'
Рейтинг@Mail.ru