Праздник середины осени - праздник урожая

В чем реальный смысл этого праздника? В наше время он, как мы сказали, является женским праздником. Но мы можем сделать еще один шаг и добавить, что он в то же время и праздник урожая. Действительно, в Корее праздник середины осени является только праздником урожая. В Северном Китае и Корее работы на полях завершаются к концу сентября. Урожай свезен, и даже обмолот закончен. С другой стороны, в Центральном и Южном. Китае перерыв в сельскохозяйственных работах не так ясно обозначен. Когда рис собран, высевается другой посев, и работы продолжаются. В этих районах смерть - срезание риса, и новая жизнь - молодые ростки второго урожая, следуют друг за другом вечно, без перерыва на зиму.

Эта идея все еще сохраняется в корейском празднике урожая. Корейская народная сказка говорит о том, как во время праздника урожая пятнадцатого дня восьмой луны феи приходили на могилу Ляна и Чжу Ин-тай и как они, разбросав на ней много цветов, тем самым оживляли этих знаменитых влюбленных, которые после этого могли вдвоем начать новую жизнь. Когда Чжу, девушка из богатой семьи, была еще ребенком, она захотела учиться, но так как не было школ для девочек, то она переоделась мальчиком. Она влюбилась в одного из одноклассников, мальчика по имени Лян. Когда умер отец Чжу, ей пришлось расстаться со школой и Ляном (который все еще не знал, что она - девочка). Впоследствии, когда Лян побывал у нее и узнал, что она уже помолвлена, он умер от любви. В день своей свадьбы Чжу, проходя мимо могилы Ляна, остановилась и стала молиться. Могила открылась, она вошла туда и исчезла. Об этом повествует первоначальная китайская сказка, к которой корейцы прибавили счастливую концовку, иллюстрирующую их идею о том, что смерть и новая жизнь лежат в основе праздника середины осени.

Но при более тщательном изучении этого праздника мы обнаруживаем целую группу обычаев совершенно иного характера.

Старые тексты говорят нам, что праздник середины осени берет начало в провинции Фуцзянь, где бог одной священной горы однажды пригласил к себе всех остальных богов и дал им большой обед, сопровождавшийся небесной музыкой фей. Эта очень древняя сказка, похожая на сказку о собрании богов на Олимпе, встречается во множестве вариаций. Иногда кажется, что это собрание было всего-навсего увеселительной вечеринкой; в других случаях оказывается, что оно носило глубоко политический и военный характер: боги, которые прибывают с опозданием, подвергаются казни. Люди, как полагают, переняли этот небесный праздник - так говорят нам тексты, - и таким образом появилось наше празднество середины осени.

Крестьяне в провинции до сих пор копируют обычаи богов. Один ученик рассказал следующую историю: "В нашей деревне есть обычай подниматься на гору Фанъянь и молиться там богу Ху-гун. Большинство паломников бывают в возрасте двадцати лет, ибо верят, что каждый должен идти туда в этом возрасте. Но некоторые постарше также идут туда. Кроме того, каждый должен взять с собой в путь все вещи и утварь для жертвоприношения. Паломники обычно выходят из дому в час дня в праздник середины осени. Я слышал, что в деревне когда-то был парень, которому только что исполнилось двадцать. Его свадьба должна была состояться через три дня. Несмотря на это, он настоятельно хотел подняться на гору Фанъянь. Его родители были против, но он уже решился. Он тайно купил подношения и отправился вместе с некоторыми соседями. После одного дня восхождения они дошли до монастыря, и он, прочитав молитвы, пошел гулять со своей группой, любуясь видом. Вскоре они пришли к крутому утесу, и бедный парень поскользнулся и свалился вниз. Компания была очень взволнованна, но они ничего не могли сделать. Поэтому они поспешили назад в гостиницу, собрали вещи и вернулись домой. Когда они пришли в свою деревню, они увидели человека - не просто обычного человека, а своего друга, который упал со скалы. Они спросили его: "Ты волшебник?". И он сказал им: "Когда я упал со скалы, передо мной появился мальчик и повел меня домой". Таким образом, все они поняли, что бог помог ему вовремя вернуться домой на свадьбу".

Отсюда мы видим, что праздник середины осени был первоначально горным праздником. Люди поднимаются на горы, устраивают пикники на склонах, едят и любуются видом. Летние дожди прошли, и небо безоблачно, синева глубока, как ни в какой другой сезон. Большая летняя жара позади; работы и печали забыты. Пищи теперь много; амбары полны.

В китайском обрядном календаре есть еще один горный празднику который сейчас очень популярен, - праздник девятого дня девятой луны. Теперь он празднуется по всему Китаю, и в этот день любая гора или холм усеяны группами веселых участников пикника. Они, если могут себе это позволить, пьют особое вино - обычную китайскую рисовую водку, смешанную со свежесорванными хризантемами. Эти хризантемы должны быть желтого цвета, потому что желтый цвет - цвет серы, лекарства, которое уничтожает любую заразу и изгоняет чуму.

Эти два праздника, середины осени и "двойной девятки", первоначально коренным образом отличались друг от друга. Первый представлял собой безобидное веселье, тогда как второй, несмотря на веселье, содержал оттенок страданий, В долинах, где идет уборка хлебов, опасности подстерегают человека, и он поднимается на вершину горы, чтобы оградить себя от неведомых поветрий лекарствами. Этот праздник "двойной девятки" относился к восточнокитайской этнической группе юе. Эти юе во многих отношениях были сходны с племенами тай, упомянутыми выше в связи с описанием праздника середины лета. Поля их тоже находились в долинах, где они выращивали рис. Дальнейший анализ, как нам кажется, показывает, что праздник середины осени, с другой стороны, праздновался этнической группой, остатки которой до сих пор живут в Южном Китае под названием яо. В наше время яо, несмотря на всю свою бедность, все еще очень веселые, люди, которые больше всего любят пение и танцы. Их "лунные танцы" на вершинах южнокитайских гор пленяли даже утонченных китайцев, а их прекрасные песни о природе и любви оказали глубокое влияние на китайскую поэзию. Больше всего они ненавидят долины и живут на склонах гор. Они выжигают склоны холмов и выкапывают ямки, в которые бросают семена. Когда эти "пожарные поля" истощаются спустя три-четыре года, они просто оставляют их и выжигают другой склон холма. Яо ведут полукочевую жизнь. Они не чувствуют себя привязанными к земле, они подвижны - и таков склад их ума. Они не принимают всерьез волшебные силы или колдовство; не работают больше, чем это минимально необходимо; по-настоящему наслаждаются жизнью, любовью и танцами. Такое настроение не соответствует узкоземледельческому образу жизни китайцев; поэтому веселый праздник яо на вершинах гор с вином, любовными песнями и "лунными танцами" исчез почти целиком. Остались только "лунные лепешки" и несколько обрядов, о которых мы упомянули, тогда как обычай подниматься в горы лишился развлекательности и был объединен со сходным, но серьезным пиршеством, устраивавшимся первоначально другой этнической группой в девятый день девятой луны. Сейчас все же, еще существуют оба праздника, причем каждый из них имеет свою собственную историю; они празднуются с интервалом всего лишь в двадцать дней. Эта "конкуренция" привела к упрощению обоих. Оба потеряли большую часть живости. В случае с праздником середины осени уличный праздник, в котором принимали участие и мужчины и женщины, превратился в домашний, семейный праздник - женский день - с церемонией, устраиваемой ночью и посвященной полной луне, женскому светилу.

Этот процесс утраты устаревших для новых условий черт и в то же время появления новых обычаев и значений тех или иных обрядов весьма часто наблюдается в китайской истории и фольклоре. Это результат контактов с многочисленными местными культурами и позже поглощения их великим морем китайской цивилизации. Наши частые сожаления об исчезновении черт прошлого, которые нам нравятся, которыми мы восхищаемся, - это, конечно, вопрос личного суждения о ценностях.