Введение. Основные черты развития китайского города в досунский период [1979 Стужина Э.П. - Китайский город XI-XIII вв.: Экономическая и социальная жизнь]

Прежде чем приступить к исследованию вопросов о городе и развитии товарно-денежных отношений в XI-XIII вв., когда в Китае правила династия Сун, необходимо коснуться хотя бы основных моментов экономической и социальной структуры города в предшествовавшие столетия.

Путь детального изучения материалов VI - (первой половины X в. вследствие трудности своей увел бы в сторону от изучаемого вопроса. Поэтому материалом для этой вводной, "досунокой" главы автору послужили соответствующие сведения, встретившиеся ему в процессе работы над источниками второй половины X-XIX вв. (еунскими, минскими, цинскими), а также художественная литература VII и последующих веков.

Часть материалов почерпнута из статей советских и зарубежных историков, посвященных городской тематике. Различные аспекты досунского города уже изучались в современной историографии. Вопросами градостроительства, планировки городов занимаются архитектор Г. 3. Лазарев [116-118] и американский историк Э. Шафер [301-303]. Проблемы экономической и социальной структуры китайского раннесредневекового города привлекали внимание Э. Балаша [277], Цзюй Цин-юаня [236; 238], Цюань Хань-шэна [245-249], Мань Ин-чжи [194], Фу Ань-хуа [222], Чжао Вэнь-шуя [255], Шу Ши-чэна [270], Ли Вэнь-хая [191], Янь Гэн-вана [275], Като Сигэси [184], Кикути Хидео [185], Д. Твитчетта [311-313]. В книгах и статьях последнего содержится весьма значительный материал об организации ремесла и торговли в китайском городе VII-IX вв. Торговля на рынках главной танской столицы - Чанъаня - специально исследована И. С. Ермаченко [103].

В настоящей главе не выдержана строгая хронология и освещены не все вопросы досугаской урбанистики, а даны лишь, основные вехи развития города, поставлены некоторые проблемы периодизации, типологии возникновения городов, особенностей их экономической и социальной структуры.

Генезис феодальных отношений в Китае сопровождался упадком городов. Этому способствовали набеги кочевников и внутренние войны, введение системы военных поселений в период Троецарствия (III в.) Однако основной причиной их упадка была общая натурализация хозяйства в период становления и распространения государственной надельной системы, предусматривавшей триаду повинностей: земельный налог зерном (цзу), промысловые подати пряжей или тканью (дяо) и рабочую повинность (юн) [см. 114, с. 118-119, 341, 344-345, 349-350].

Ремесло, являвшееся "источником питания" города, и городской торговли, было в этот период почти целиком составной частью хозяйства сельской общины. Подати ремесленными изделиями поглощали почти всю продукцию сельского домашнего ремесла. Ремесло, таким образом, шло, как правило, мимо города, через деревню, через сельскую общину - на удовлетворение потребностей верхушки господствующего класса, прежде всего императорского двора, знати, а также армии.

Поток товаров резко сократился, рынки опустели, а это постепенно обескровило и иссушило город.

По мнению японского историка Миядзаки Итисада, главной причиной общего упадка благосостояния китайского общества и захирения городов после крушения Ханьской империи была острая нехватка металла, ощущавшаяся вплоть до воцарения в начале VII в. династии Тан [см. 172, с. 75]. В действительности же этот фактор был вторичным, а в основе его лежала общая натурализация хозяйства, соединение ремесла и сельского хозяйства в одной социальной ячейке.

На севере города были разрушены, и процесс урбанизации прерван надолго. Обе столицы - Чанъань и Лоян - превратились в руины, лоянские дворцы сожжены, древние библиотеки разграблены. На юге в сохранившихся городах продолжалась культурная жизнь, однако натурализация хозяйства подрывала позиции города как хозяйственного центра. Товарные связи либо ослабли, либо прекратились совсем. Мелкие города постепенно превращались либо в крепости, либо в селения, утратившие городской характер и мало чем отличавшиеся от деревни.

Процессу возрождения городской жизни способствовало образование на рубеже IV-V вв. Северо-Вэйского государства, а затем объединение Севера и Юга сумскими правителями в конце VI в.

Однако в условиях натурализации хозяйства указанный процесс шел медленно и только во (второй половине VII и начале VIII в. стал более интенсивным. Городов в Танской империи было мало.: столицы (Чанъань, Лоян), центры внешней торговли (Гуанчжоу), города на больших торговых путях. Длинные перечни городов, приводимые иногда в литературе, ни в какой степени не опровергают того очевидного факта, что в масштабе всей страны последние не играли заметной роли. Тортово-ремесленная и культурная жизнь сосредоточивалась преимущественно в столицах.

Становлению городов способствовала политика сумских и танских императоров: раздача крестьянам "промысловых" надельных участков в "вечное" пользование стимулировала развитие промыслов и насаждение технических культур.

Постройка "Транспортной реки" (Юньхэ) - Великого канала длиной в многие сотни километров и водных артерий местного значения (каналы между Хуанхэ и Вэйшуй, Хуанхэ и Байхэ, система внутренних каналов Чанъаня) связала север и юг Китая, усилила экономическое и политическое значение Лоян а и Чанъаня и их связи с периферией. Созданная к IX в. система внутригосударственных водных перевозок была средством использования богатейших ресурсов Юго-Востока, источником развития городов [см. 252, с. 8]. Практика постройки и восстановления дорог, начатая на, исходе VI в., была продолжена в следующем столетии.

Танский цзайсян (первый министр) Лю Янь ввел по всей стране систему почтовых станций, которая также содействовала укреплению торговых связей. Проведенная при первом суйском императоре, Ян Цзяне (Вэнь-ди), административная реформа и попытка, унификации денежного обращения, насильственное переселение в Лоян нескольких тысяч купцов, отмена некоторых казенных монополий, создание правительственных учреждений, специально занимавшихся торговлей, в Лояне, Чанъане, Наньхае (Гуанчжоу), Даньяне (Нанкин), Чэнду, Ханчжоу и некоторых пограничных пунктах также способствовали развитию тцрговли, ремесла и городов [см. 131, с. 183-184].

Общее увеличение к середине VIII в. населения страны^* сказалось и на росте числа жителей возникавших или расширявшихся городов.

^* (К 755 г. оно исчислялось в 52 880 488 человек (9 619 254 двора) [111, с. 63; 291, с. 15].)

Однако главной причиной начавшейся в VII в. урбанизации было развитие производительных сил: рост общего объема сельскохозяйственной и ремесленной продукции, часть которой поступала на рынки, расширение добычи металлов и увеличение количества монеты в обращении. Рост городов являлся показателем и следствием вновь обозначившегося и углубившегося процесса отделения ремесла от сельского хозяйства.

Процесс урбанизации шел разными путями. Одни города возникали на совершенно новых местах: пограничные города-крепости (Дуньхуан), торговые и ремесленные центры на больших реках и в местах добычи сырья (Динчжоу, Фошань, Цзин-дэчжэнь), морские гавани. Другие, преимущественно южные города, развивались на основе континуитета - продолжения городских традиций конца древности - начала средневековья; третьи отстраивались заново на местах разграбленных древних городов. Примером возникновения поселения городского типа в районе развития ремесленного производства является Цзиндэ-чжэнь. Источник - "Описание памятников старины в Дунчане" - донес до нас последовательное описание важнейших этапов развития данного городка: "К периоду Пяти династий (первая половина X в. - Э. С.) на этом месте собралось множество народа. Они обрабатывали землю и делали керамику. Затем возникло поселение Цзинло и временный (букв, "пустой") рынок (сюй-ши). Начались богослужения в построенном храме... В сунское время это место постепенно достигло процветания. В середине эры правления Цзиндэ (начало XI в.- Э. С.) оно получило [статус] чжэня со своим рынком (ши). Для контроля над чжэнем было учреждено управление (цзянь чжэнь сы), ведавшее печами (цыяо), населением и общими делами. Были установлены кварталы и переулки, шесть улиц и три рынка. И когда в стране наступило спокойствие, собралось и жило несколько тысяч семейств" [22, с. 48].

На Великом канале около 600 г. возник Ханчжоу, превратившийся к концу VII в. в [центр речной и морской торговли, насчитывавший 80 тыс. дворов [277, с. 83-84]. У Цзы-му, автор "Записей того, что приснилось, пока варилась просяная каша", писал о нем: "Город Хан[чжоу] именуется Улинь, называют [его] еще Цяньтан, а также Сюйшань. При династии Суй... образовали здесь [центр] округа (цзюнь), обнесенный стеной лишь в 36 ли и 90 бу (шагов)" [53, с. 183]. К середине VII в. население города возросло до 153 729 человек [49, с. 118]. Город имел форму прямоугольника (18X3 км), расположенного между левым берегом р. Чжэцзян и искусственно созданным аз. Сиху. В VII - начале X в. вокруг него были возведены внутренние и внешние стены длиною 70 ли и до 3 чжанов высотой, с 18 воротами, укреплениями и башнями [53, с. 183; 287, с. 25-26, 47].

С древности крупным торговым пунктом на пути с Севера на Юг был Кайфын. Город .неоднократно расширялся и перестраивался - в период Чжаньго (V-III нв. до н. э.), а затем при династиях Вэй (III в.), Цзинь (III-V вв.), Поздняя Хань (X в.). Восстановление Кайфына в VI в. произошло на континуитетной основе, с учетом и прежней планировки и традиций развития этого древнего города. При Танах город стал важным торговым центром, а в период Пяти династий, обретя статус столицы ряда сменявших друг друга cеверокитайоких государств, подвергся коренной перестройке. Особенно значительного развития он достиг к середине X в. В "Важнейших материалах Пяти династий" [52] содержится датированный 960 г. весьма подробный рассказ о Кайфыне - одно из немногих описаний раннесредневекового города: "В Восточной столице и китайцев и иноземцев собралось великое множество, прибывают сюда и по суше и по воде. Поскольку время мирное и спокойное, город процветает день ото дня все больше. Таи как столица очень древняя, трудно навести порядок в городе. Чиновники и военные живут и тесноте; создаются сотни канцелярий, но места для них не хватает. К тому же в городе расположены еще дома высокопоставленных лиц и постоялые дворы. Ремесленники и торговцы бесконечным потоком прибывают из других мест, поэтому плата за аренду помещения все повышается. Обнищавших дворов, от которых требуют выполнения разных работ, весьма много. Здания густо лепятся друг к другу, тесно переплетены сырые и узкие улицы и переулки. Летом люди очень страдают от жары и сырости, жители постоянно опасаются пожаров. Для удобства казенных властей и частных лиц необходимо было расширить и перестроить столицу. Следует приказать всем управлениям во всех четырех сторонах города отдельно строить городки (ло), но первоначально установить опознавательные знаки, а затем в конце зимы - начале весны, когда будут закончены крестьянские работы, послать нужное количество людей, живущих (близко от города, чтобы постепенно провести строительные работы" [щит. по 192, с. 126; 164, с. 266]^*.

^* (В самом начале следующего года для строительства новых городков было направлено 100 с лишним тыс. человек [192, с. 126].)

Крупнейшими торгово-ремесленными центрами Таиской империи были Чэнду, Янчжоу, Чанчжоу, Цзянчжоу, Сучжоу. Значительно выросли портовые города - Гуанчжоу, Цюаньчжоу, Учан.

Города (вплоть до уездных центров) чаще всего были обнесены земляными стенами из смеси глины и камней, реже - обложенными снаружи камнем или черепицей. В целях защиты от кочевников с конца VI - начала VII в. вокруг городских ворот, особенно на севере, строились многорядные глинобитные оборонительные сооружения - заслоны (вэнчэн или вэнмэнь) [184, с. 239-254].

Стояли города на государственной земле и выполняли военно-оборонительную, административную, экономическую, культурную функции. В них находились ямы ни, суды, тюрьмы, управления казенными рудниками, размещались войсковые гарнизоны, монастыри и кумирни. В городах жили влиятельные сановники и феодалы, чиновники и военачальники, купцы, монахи, торгово-ремесленный люд. Аристократия постепенно втягивалась в "городские" занятия - торговлю, ростовщичество [ом. 222]. Замкнутость города создавала атмосферу, способствовавшую концентрации там "книжников" - учителей, ученых, - и развитию средневековых школ. Немало горожан знало письмо и счет. Большинство городов были перенаселены, представляли собой скопление тесных и грязных улиц и переулков, где часто возникали пожары и эпидемии. Часть территории городов, даже столичных, была отведена под поля и огороды, так как проблема снабжения продовольствием была тогда одной из насущных. Однако занятия ремеслом и торговлей в китайском городе уже в это время преобладали над сельским хозяйством, и город в первую очередь был торгово-ремесленным. Самыми большими городами в VII-VIII вв. были столицы - Чанъань, Лоян, Тайюань.

Схема I. Примерный план построения столичного города в древнем Китае. 1 - императорский дворец; 2 - двор императорского дворца; 3 - рынок; 4 - храм предков императора; 5 - храм божеств земли и злаков; 6 - широтные улицы; 7 - меридиональные улицы; 8 - ворота; 9 - кольцевая дорога

В строительстве средневековых городов получили дальнейшее развитие принципы градостроительства, сложившиеся в древности [подробнее см. 97, с. 52; 116-118]. Согласно древним представлениям, город находился в центре картины мира - на месте, "где небеса встречаются с землей", имел свой небесный прототип, который моделировался на земле [см. 101, 98]. В космогонических теориях древних китайцев их страна располагалась в центре Вселенной и занимала территорию в форме квадрата, поэтому и города имели форму, близкую к квадрату (схемы 1; 2; 3, I-II). Улицы города были ориентированы с севера на юг. Постройки знати находились в центре, люди "низких" профессий жили в предместьях за воротами - "город принудительно расселял новоприбывших и народившихся горожан по ячейкам своей структуры, тем способствуя воспроизводству сложившейся социальной структуры городского общества" [101, с. 98].

Схема 2. План древнекитайского города

В средние века указанные тенденции лишь укреплялись и совершенствовались, основные же принципы градостроительства оставались прежними. Следует отметить, однако, что на практике строители городов нередко отклонялись от идеальной схемы: в зависимости от особенностей местности, решения проблемы водоснабжения и пр. (рис. 1). Иногда город оказывался не квадратом, а прямоугольником (Ханчжоу), в ряде случаев стены его округлялись или скашивались из-за близости гор или берега реки, бывало, что холмистая территория города не позволяла выдерживать точную ориентацию улиц. Это видно на планах городов, выполненных современниками и вошедших в различные энциклопедические издания (схема 3). Наиболее близким к идеальной схеме был Чанъань - начиная с последних столетий до н. э. и, пожалуй, вплоть до наших дней.

Схема 3. Планы средневековых китайских городов. I-II - идеальный город по трактату 'Чжоу ли'; III - Ечэн (III в.); IV - Ечэн (V-VI вв.); V - Лоян (VI в.); VI - Лоян (VII в.); VII - Нара (VIII в.); VIII - Хэйан (VIII-IX вв.); IX - Бяньлян (X-XII вв.); X - Дунцзин (VIII-X вв.); XI - Яньцзин (X-XII ВВ.); XII - Пинцзинфу (XII в.); XIII - Чжунду (XII-XIII вз.); XIV - Даду (XIII в.)

Тенденция продолжения принципов древнего градостроительства проявилась уже при постройке Ечана, столицы царства Вэй (пров. Хэнань, около современного города Линьчжан). Археологические раскопки открыли для исследователей "материально-пространственную" среду города, которая "сохранила информацию о социальном (порядке времени своего активного функционирования" [101, с. 97], и показали, что город имел прямоугольную форму, а кварталы его располагались в соответствии с взаимно перпендикулярными (север - юг) планировочными осями (схема 3, III-IV). Было выявлено определенное разделение районов города - Дворцовый город, рынки, жилые кварталы [117, с. 8-9].

Дворцы и военно-административные учреждения строились в пределах Дворцового, или Внутреннего, города (Нэйчэн), расположенного на главной оси в северной части города. Храмово-дворцовый комплекс был ядром города, фокусом пространственно-планировочной среды [101, с. 101]. В западной части города находился Запретный парк (Тунцзяоюань), а за ним у стен -склады, арсенал, конюшни, три высокие крепостные башни. В восточной части города в пределах Нэйчэна находились кварталы знати. Южная часть называлась Вайчэн и делилась на 24 квартала, в которых жил простой люд.

При возведении Ечэна отчетливо обозначились принципы градостроительства, повторенные потом при строительстве тайского Чанъаня, Лояна, сунского Кайфына. В 582 г. к юго-востоку от древнего Чанъаня на пустынном месте основатель суйской династии Ян Цзянь построил себе столицу - Дасин. Позже она была переименована в Чанъань и стала крупнейшим и прекраснейшим городом средневековья (схема 4). Территория города составляла 80 кв. км, а с Запретным городом и парком - 250 кв. км. Ян Цзянь стремился создать самую большую, самую лучшую столицу мира. Город занимал почти квадратный участок, ориентированный по сторонам света: он тянулся на 9,681 км с востока на запад и на 8,192 нм с севера на юг [302, с. 156]. В VIII в. Чанъань окружала стена, облицованная камнем. 9 широких меридиональных и 12 более узких широтных магистралей с дренажными канавами, обсаженными фруктовыми деревьями, делили его на 108 кварталов [116, с. 374]. В северной части находился Императорский город (Хуанчэн). Основные жилые районы располагались к югу от магистрали, проходившей с востока на запад через Императорский город. Дома знати и богачей находились в восточной части города. Простолюдины обитали в западной. Самые южные районы города были весьма малозаселенными - там простирались поля, огороды, сады и кладбища [302, с. 151-155].

Рис. 1. План средневекового города

Городские улицы в зависимости от их назначения делились на улицы скоростного и обычного движения и в связи с этим имели различную ширину (145, 84 и 68 м) [118, с. 59-60]. Внутри кварталов были более узкие улицы для пешеходного движения. Композиционным центром городской планировки являлся комплекс Хуанчэна, завершавший ось юг - север. Он занимал примерно ¹/₂-²/₅ территории всего города и делился на южную и северную части. В первой располагались кварталы официальных учреждений, во второй - важнейшие императорские храмы (Таймяо и Тайши); их разделяла площадь размером 2750 X 435 м, вытянутая в широтном направлении [118, с. 60]. Императорский город был окружен стенами с восьмью воротами. Дворец Гунчэн имел собственные стены. Северная его стена совпадала с городской стеной, что обеспечивало удобную связь с загородными парками.

Схема 4. План Чанъаня VII в. А. Общий план. Б. Южная часть Хуанчэна. В. Гунчэн. Императорский дворец. 1 - Гунчэн; 2 - Хуанчэн; 3 - рынок; 4 - Дамингун; 5 - Синцингун

С 634 г. началось строительство дворца Дамингун за городскими стенами. Он стал основной резиденцией танских императоров, что превратило прилегавший к нему северо-восточный угол в главную часть города. Прилив населения к новому центру привел к обезлюдению западной половины города. Постепенно центральная планировочная ось сместилась к востоку [118 с. 60].

В VIII в. в связи со строительством южного дворца Синцингун (рис. 2) у восточной стены закончилось создание всего дворцового комплекса, в который вошли Дуннэй (Дамингун), Синнэй (Гунчзн) и Наньнэй (Синцингун).

В отличие от ханьского Чанъаня, располагавшегося на возвышенной, бедной водой территории, новый город раскинулся на низкой, богатой водой местности. Две системы водных путей включали каналы, пруды, озера [118, с. 61]. Обилие воды, удачное расположение каналов и водоемов способствовали созданию парков и освоению участков земли внутри городской стены.

Перенесение города с (возвышенности в низину было принципиальным отступлением от принципов древнего градостроительства, когда город как центр космоса и носитель сакральных функций располагался на естественных или искусственно созданных (на Руси) священных горах [см. 101, с. 99].

По данным арабского путешественника Ибн Вахба, приводимым Э. Шафером, в Чанъане к началу IX в. было около миллиона жителей [302, с. 151]. Из них 5-10 тыс. составляла императорская гвардия и 40-50 тыс. - монахи и храмовые рабы. В Чанъане были также колонии-поселения иностранцев и эмигрантов из Средней Азии и стран Ближнего Востока. В новелле Ли Фу-яня "Гуляка и волшебник" упоминается, например, подворье персов, находившееся на западном рынке [81, с. 258] . Поэтому в начале VIII в. кроме 16 даосских, 91 буддийского монастырей и храмов в Чанъане были также манихейские, зороастрийские, нссторианекие храмы, алтари Маздака и другие святилища [302, с. 151]. Исторические и литературные памятники красноречиво свидетельствуют, что главная танская столица славилась роскошью и сказочной красотой императорских дворцов, храмов и пагод, парковых сооружений, цветников, домов знати. Император Ли Ан (Вэньщзун) даже пытался бороться с чрезмерной роскошью и издал в 827 г. указ, требовавший простоты и умеренности в костюме, украшениях, экипажах, в строительстве жилых домов^*, однако ото вызвало оппозицию столичной знати.

^* (Борьба с роскошью в городах не была специфически китайским явлением, а представляла закономерный этап в развитии средневековых городов. Так, в 1524 г. таллинский магистрат издал строжайший указ, направленный против чрезмерных излишеств в еде и питье, ограничивавший размеры подарков, пиршеств и умерявший роскошь женского платья.)

В IX в. танская столица пришла в упадок, а к началу X в. была сравнена с землей. Ее опустошили ураганы и пожары (последние были следствием религиозных преследований буддистов и манихеев и секуляризации храмового имущества), а также упадок Великого шелкового пути.

На основе континуитета развивался средневековый Лоян. Расположенный в северо-западной Хэнани, на берегу р. Ло, Лоян был столицей многих династий, начиная с Чжоу. В ханьскую эпоху Лоян становится не только торговым и культурным, но и военно-политическим центром, так как к востоку от него (в уезде Тунгуань) находился проход в Великой стене.

В период царства Вэй и империи Северная Вэй в Лояне велись крупные градостроительные работы, однако в первой половине VI в. Лоян вновь подвергся разрушению.

С 579 г. началось его восстановление. О средневековом Лояне известно значительно меньше, чем о Чанъане. В V-VI вв. город был окружен стенами с башнями на углах и над воротами. Городские стены следовали рельефу местности, вследствие чего была несколько нарушена стандартная прямоугольная форма. Один императорский дворец находился у северной стены, другой - в центре города. Прямоугольная сетка улиц делила город на кварталы, огороженные стенами (схема 3, V-VI), В Лояне было 42 храма, а за его стенами и в окрестностях - еще 500. С 605 по 618 г. Лоян являлся столицей империи Суй. В это время развернулось грандиозное строительство, на котором одновременно работало до 2 млн. податных крестьян. Рядом с городом был сооружен парк длиной 200 м. В VII-X вв. Лоян становится восточной столицей Таиской империи. В городе продолжали развиваться традиции классического китайского градостроительства. Он занимал территорию, близкую к квадрату (длина максимальной стороны 7300 м), 103 квартала города были расположены по четкой оси север -юг, которая начиналась у прохода Лунмэнь (Ворота дракона) и кончалась за городской стеной у горы Ушань [116, с. 65].

Ширина центральной магистрали города равнялась 132 м, улиц для скоростного движения - 82-99 м, остальных улиц - 41 м. В Лояне также был выдержан принцип "трех городов": императорский дворец Гунчэн, императорский город Хуанчэн и кварталы Внешнего города (Вайчэн) имели собственные стены. Лоян отличался обилием водных путей - торговые суда заходили по каналам прямо в город.

Г. З. Лазарев, анализируя принципы китайского средневекового градостроительства, показал, что строители Лояна были более близки к конкретным условиям местности, чем строители Чанъаня. Этим он объясняет и асимметричный характер внутренней планировки города (сдвиг главной оси к западной стене), и изломы стены в юго-западной части. Творческая переработка классических принципов градостроительства позволила, избежав преувеличений отдельных элементов городского комплекса, сохранить впечатляющую масштабность всего города [116, с. 65].

Значительная часть Лояна с его причудливыми дворцами, богатейшими библиотеками и училищами была разрушена в результате междоусобной борьбы 30-х годов X в. Города же, расположенные к югу от Янцзы, продолжали развиваться и в безвременье эпохи Пяти династий и десяти царств. Именно они оказались аккумуляторами и хранителями традиций урбанизации и городской культуры раннего средневековья.

В городах раннего средневековья существовала система замкнутых улиц и кварталов (рис. 3). В этом тоже нашли отражение традиции древних городов и древнего градостроительства.

Рис. 3. Замкнутый квартал средневекового города (с двумя воротами)

В городах Ханьской империи кварталы имели квадратную форму и занимали площадь 16-20 га. Кварталы (ли) Чанъаня уже (В то время (были больше (от 20 до 90 га) и часто представляли собой вытянутый прямоугольник. Их размеры определялись и особенностями рельефа (холмы были в середине кварталов). По обеим сторонам улиц располагались дома чиновников и храмы. Жилища простолюдинов находились в промежутках между ними [116, с. 58]. Внутри кварталов были также поля и огороды. Жилые застройки в городах раннего средневековья состояли в основном из теснорасположенных одноэтажных зданий с деревянным каркасом, земляными стенами, кровлей из соломы, обмазанной сверху глиной, или реже - из черепицы. Представители господствующего класса жили в (Крупных усадьбах, занимавших до четверти квартала (5 та). Усадьбы членов, императорской семьи и княжеских фамилий занимали до половины квартала, а иногда даже охватывали его целиком. До четверти квартала занимали также большие храмовые комплексы.

Города средневековья унаследовали систему кварталов не только как принцип внутренней (Планировки городов, но и как структуру территориально-социальной организации населения. Со времени династии Северная Вэй средневековые кварталы назывались фан. В Лояне в VII в. было 103 квадратных фана со стороной 450 м, они имели глинобитные стены и ворота, запиравшиеся на ночь. Большие улицы также имели ворота.

Аналогичная застройка была в таиском Чанъане. Ханская новелла донесла до нас названия многих чанъаньских кварталов и улиц: квартал Синчанли, переулок Гусы в квартале Шенье, увеселительный квартал Пинкан, кварталы Аньи, Гуандэ и др. [см. 81, с. 73, 75, 116, 127, 138]. Резиденции знати и крупных чиновников, как правило, примыкали к наружной стене квартала и имели собственные ворота [184, с. 239-254], так как в отличие от всего прочего населения знати трех первых рангов разрешалось выходить за пределы квартала и после закрытия ворот [277, с. 67]; участки по периметру квартала считались лучшими и предназначались для привилегированных владельцев (118, с. 59]. Обращая внимание на правильную планировку Янчжоу, напоминающую разбивку на равновеликие квадраты древней системы "колодезных полей" (цзин тянь), поэт Чжан Ю писал: "На протяжении десяти ли длинные улицы и рынки соединяются в цзин" [59, с. 88].

Торговля на территории жилых кварталов, как правило, не велась; было лишь небольшое число мелких продовольственных лавок. Система кварталов по структуре напоминала сельскую общину с ее пятидворками и десятидворками. Селились в них по профессиональному признаку. Так, в Чанъане был квартал торговцев музыкальными инструментами. Феодальные власти испытывали постоянный страх, что огромные массы людей, сконцентрированные в городах, выйдут из повиновения. Поэтому ворота улиц и кварталов на ночь запирались и открывались утром по крику военного патруля, а после 636 г. - по звуку "барабана. Для надзора за горожанами была введена система конного патрулирования. Э. Балаш приводит весьма выразительный отрывок из "Новой истории династии Тан", характеризующий обстановку в городах танского Китая: "На закате барабаны бьют 800 раз и ворота закрываются. Со второй ночной стражи^* конные солдаты, назначаемые офицерами для надзора за улицами, ездят кругами, криками оповещая о своем присутствии, в то время как военный патруль совершает свой объезд в молчании. В питую стражу бьют дворцовые барабаны, вслед за ними барабаны на всех улицах стучат так громко, чтобы создать шум, который может быть услышан всеми; тогда все ворота кварталов и рынков открываются" [277, с. 69].

^* (Каждые два часа, начиная с семи вечера, сменялись ночные стражи. Первый такой двухчасовой отрезок ("стража") - от семи до девяти часов вечера, второй - от девяти до одиннадцати, третий - от одиннадцати до часу ночи, четвертый - от часу до трех, пятый - от трех до пяти часов утра.)

С большими подробностями описан закрытый квартал в новелле Шэнь Цзи-цзи "Женщина-оборотень": "Дойдя до ворот квартала, он (герой новеллы по имени Чжэн. - Э. С.) увидел, что они еще не открыты. Неподалеку была пекарня некоего хусца, в ней горел свет и полыхала печь. Чжэн уселся под навесом лавки и разговорился с хозяином, коротая время до той минуты, пока звуки барабана не возвестят, что наступило утро" [81, с. 35].

Като Сигэси указывает, что на главной улице, где жила знать и происходили дворцовые шествия, кварталы ворот не имели [184, с. 239-254]. После второй ночной стражи всем, кроме чиновников трех первых рангов, строго запрещалось не только выходить за пределы улиц и кварталов, но и покидать дома. "Если б каждый мог открывать свои двери, когда захочет, то легко бы возникали преступления", - говорится в докладе одного из танских чиновников [щит. по 184, с. 240].

Кодекс танских законов предусматривал тяжелое наказание (70 палочных ударов) для каждого, кто осмелится перебраться через городскую стену, через заграждения, отделявшие императорские постройки, и даже просто через стены кварталов и рынков.

Раннесредневековое право в Китае не делало никаких различий между горожанами и крестьянами - не было никаких специально городских правовых норм.

Если европейский средневековый город являлся как бы магнитом для беглого населения, позволял пришлому человеку укрыться от жестокого социального контроля, господствовавшего в сельской общине, то китайский феодальный город с его строгим делением на территориально замкнутые ячейки, системой надзора и пр., представлял собой организм, в котором трудно было существовать инородным телам.

Восточное деспотическое государство раннего средневековья с господством государственной собственности на землю, сложной системой бюрократии, мелочной регламентацией всей жизни определило и дальнейший тип развития города - без вольностей, без самоуправления, без коммунальных свобод.

В условиях натурализации хозяйства раннего средневековья пришло в упадок городское ремесло: ремесленники погибали во время войн, угонялись в плен при набегах соседей-кочевников, не имея заказов, уходили в деревни или перебирались за Янцзы, где в течение нескольких поколений сберегали секреты своего производства.

Возникновение централизованных государств и покровительственная политика суйских и танских императоров способствовали возрождению ремесла. Одним из наиболее развитых ремесел раннего средневековья было шелкоткачество. Необходимость уплаты надельными крестьянами повинности дяо шелковыми тканями и шелковой ватой послужила причиной возникновения в деревнях значительного слоя ремесленников-шелко-ткачей, которые стали перебираться в города, где они чаше всего работали в домах знатных горожан и реже - на рынок. В "Своде повествований, составленном в годы Тайпин синго" [50] содержится сообщение, что в северовэйском государстве были домашние мастерские, имевшие свыше десяти ткацких станков [см. 192, с. 42]. В этот период шелками, славился г. Динчжоу (пров. Хэбэй) и города Сычуани.

В эпоху Танской империи уже существовали городские мастерские по производству шелковых тканей: в Динчжоу, Янчжоу, Цзинчжоу, в городах Хэнани и Хэбэя. По-видимому, к концу периода Тан возникло и городское производство в Ханчжоу и Сучжоу, а в самом начале эпохи Сун там были уже основаны казенные управления ткачеством (чжицзаоюань) [259, т. II, с. 47]. Однако крупнейшим центром производства шелковых тканей и в империи Тан и в период Пяти династий и десяти царств оставалась Сычуань. Ремесленниками этой провинции было создано множество видов и расцветок шелковых тканей. Провинциальный центр Чэнду был поделен на Большой (Да чэн) и Малый (Шао чэн) город. Правители обеих частей города много внимания уделяли расширению казенных шелковых мастерских. В Малом городе, который располагался западнее Большого, находились службы, ведавшие производством парчи (цзинь гуань), поэтому его называли также Цзиньгуаньчэн или сокращенно Цзиньчэн (Город парчи). Иногда это наименование распространяли на весь Чэнду.

В Танской империи существовали мастерские значительных размеров, принадлежавшие чиновникам или городским богатеям. В "Своде повествований, составленном в годы Тайпин синго" сообщается, что у богача Хэ Мин-юаня, унаследовавшего торговый дом Ху в городе Динчжоу, было 700 ткацких станков [см. 179, с. 42]^*. Согласно некоторым литературным данным, в г. Цзинчжоу (совр. Цзинлин, пров. Хубэй) богатые торговцы раздавали сырье мелким ремесленникам, работавшим на дому, и выдавали плату за сделанную работу [131, с. 231].

^* (В книге "Очерки истории Китая (с древности до "опиумных войн")" со ссылкой на тот же источник упоминаются 500 ткацких станков [131, с. 230].)

Шелкоткачество достигло в VII-VIII вв. и значительного технического уровня: источники называют большой ассортимент тканей. Например, перечисляя ремесленные изделия, поставлявшиеся та некому императорскому двору, Ма Дуань-линь писал, что из одного только округа Хэнаньфу доставлялись ткани цзюань, лин, мянь, чоу, ша, ню хуан, сы, чжу [34, цз. 7, с. 3-5]. Большинство в этом перечне составляют шелковые ткани. В том же источнике сообщается также, что в различных областях пров. Хэдун (совр. Шаньси) изготовлялись шелковые веера [34, цз. 7, с. 3-5). В области У было налажено производство узорного шелка улин, о чем свидетельствуют записи в "Старой истории династии Тан": "Среди драгоценностей Поднебесной - нитки для узорного шелка лин, который преподносится из области У. В 6-й год Дали (771) было запрещено ткать драконов, фениксов, единорогов (цилинь) и другие узоры" [цит. по 34, цз. 7, с. 4а].

Высокий уровень мастерства, достигнутый в этом ремесле, нашел отражение и в художественной литературе того времени. Так, в новелле Ли Фу-яня "За что даруется бессмертие" рассказывается об удивительном платье, которое было не из узорного шелка и даже не из прозрачного газа, а из какой-то неизвестной ткани, а покроем своим напоминало одежду даосов [81, с. 269].

Китайские шелковые ткани пользовались широким спросом на внешнем рынке - партии их отправлялись из Чэнду по Великому шелковому пути. Кроме шелковых изготовлялись также ткани из рами (чжу), льна, конопли [см. 34, цз. 7, с. 36].

В VII-IX вв. развивается и добыча полезных ископаемых. Во многих районах страны возникают горнодобывающие и плавильные промыслы. Согласно данным различных источников, к концу указанного периода насчитывалось 96 мест добычи и плавки меди, 18 - серебра, 5 - железа, 4 - цинка. В целях: увеличения количества металла императорский двор поощрял даже частную добычу ископаемых, на какое-то время допуская определенные послабления в правительственной монополии. Местные власти скупали добытую медь для монетных дворов [131, с. 230].

Ма Дуань-линь приводит данные, свидетельствующие об увеличении добычи купороса: "Для сбора налогов с купороса в танское время в Цзинчжоу было учреждено управление пинъ-янъюань, которое получало большие доходы. В 3-й год Кайчэн (838) дучжи (бюджетное ведомство. - Э. С.) представило доклад, в согласии с которым... [взимание] налогов с купороса... передали в ведение областей (чжоу) и уездов (сянь), где его добывали. [С той же целью] со времени Пяти династий были назначены чиновники от казны и созданы управления" [34, цз. 5, с. 14а].

В крупных тородах существовала торговля металлическими изделиями, в том числе оружием. Так, в Чанъане в Лояне были мастерские по изготовлению и продаже весов, в Чанъане, кроме того, ремесленный ряд по обработке серебра и золота [238, с. 127], а на Западном рынке - железный ряд, где изготовляли и продавали мелкие железные изделия. Синчжоу славился железными мечами [81, с. 87]. Широкой известностью не только в Китае, но и за его пределами пользовались танские бронзовые зеркала. Существовала даже специальная профессия - бродячие шлифовальщики зеркал, которые переходили из дома в дом, полируя зеркала, находившиеся в употреблении [184, с. 345].

Источники VII-X вв. зафиксировали существование в Таиской империи мастерских по производству бумаги. Например, в сочинении "Мелкие заметки, написанные в Санынуй" говорится: "При танском Взньдэ (888 г.) в Цзюйлуцзюне (пров. Хэбэй) в уезде Наньхэ в северной части улицы находились мастерские по изготовлению бумаги чжифан. Всю бумагу просушивали на длинной стене" [цит. по 238, с. 127]. Китайский историк Ван Фан-чжун пишет, что бумажные мастерокие имелись также в пров. Сычуань [179, с. 44].

Развивалось в указанный период и судостроение, центром которого стал г. Янчжоу [см. 291, с. 13].

В пров. Цзянси с V в. складывается крупнейший центр керамических и фарфоровидных изделий, а к середине X в. в Цзиндэчжэне изготовлялись уже белые глазурованные изделия из фарфоровидной массы. Печь с такими изделиями была обнаружена в результате раскопок начали 60-х годов в местечке Шэнмэйтин неподалеку от Цзиндэчжэня [см. 262, с. 9].

Изделия из фарфоровидной массы изготовлялись ремесленниками Сычуани, Гуандуна и других провинций. В Сычуани в VII-VIII вв. были два известных центра производства керамики - Дай и Цюнъяо. Знаменитые изделия из печей Дай воспеты Ду Фу. Гуанчжоуские гончары изготовляли сосуды из зеленоватой фарфоровидной массы. В одной из новелл Шэнь Цзи-цзи говорится об изголовье из зеленого фарфора с отверстиями по бокам [81, с. 27]. На развитие керамического производства влияло постепенное распространение обычая пить чай, возникшего в начале новой эры в Сычуани [см. 262, с. 9].

Строительство дворцов, храмов и жилых зданий способствовало появлению большого числ.а каменотесов, резчиков по камню и дереву, лепщиков. Вместе с буддизмом пришло в Китай искусство монументальной скульптуры, строительства пагод и скальных храмов [см. 94, с. 57].

С конца VI - начала VII в. строились прочнейшие мосты без опор. Достижением строительной техники этого периода являются 37-метровый арочный мост в Хэбэе, до сих пор сохранивший свой облик, мост под Лояном, использующийся до наших дней, каменный мост в Шаньдуне длиной свыше 1 км, 15-этажная пагода в Хэнани (523 г.), самая древняя из сохранившихся пагод, монастырь и 17-этажная пагода в Гуанчжоу, построенные в середине I тысячелетия (реконструированы в. 1422 г.), всемирно известная сианьская пагода Даяньта (652-704 гг.) и множество других сооружений. Памятником народному творчеству является сохранившаяся до наших дней скульптура каменотеса среди многочисленных изваяний Будд в одном из нанкинских храмов.

Местом концентрации ремесленного производства в Китае того времени, как, впрочем и во всех иных раннесредневековых государствах, постепенно становился город. Этот момент обусловил основное отличие городской социально-экономической структуры от сельской общины (при всем уже не раз отмечавшемся выше их сходстве) - в рамках первой ремесло отделялось от земледелия и выступало как самостоятельная отрасль производства.

Произведения искусства и письменные источники раннего средневековья донесли до нас изображения и описания заведений, где полируют зеркала, делают колбасы, шьют одежду и матерчатые туфли, трудятся над изготовлением украшений из серебра, золота и драгоценных камней, делают весы и разновесы.

Основной формой организации ремесленного производства была небольшая мастерская, являвшаяся одновременно и лавкой: ремесленник работал по заказам и продавал оставшийся товар на рынках. Некоторые ремесленники трудились при монастырях. Среди этих мельчайших мастерских выделялись отдельные крупные. Так, в Чанъане и Лояне были мастерские-лавки весов и разновесов, продукция которых расходилась по всей стране; на рынках этих городов было множество лавок, где шили и продавали одежду и обувь, делали по заказам украшения из золота, серебра, драгоценных камней, из яшмы, рогов носорога [81, с. 185]. В рыночных кузницах ковали металлические изделия, которые продавались тут же.

В VII-VIII вв. в ремесленных мастерских спорадически применялся в небольших количествах наемный труд [см. 103, с. 4]. Это дало основание некоторым китайским историкам (Кун Цзин-вэй и др.) полагать, будто в то время происходило* зарождение капиталистических отношений [см. 187; 185, с. 46-47].

Уже в раннее средневековье ремесленники одной специальности старались поселиться на одной улице или квартале. Такие ремесленные ряды обозначались терминами хан (ряд), сы (ряд), ши (рынок), фан (квартал), туань (квартал).

По утверждению Цюань Хань-шэна и Лю Юн-чэна, ряды-ханы появились уже на рубеже VI-VII вв. Всего в танском Чанъане было 220 ханов, в некоторые из них входило до 400 семей [134, с. 341-343). На Западном (рынке, в частности, были ханы одежды, шелковых тканей, ювелирный и др. [см. 238, с. 27; 249], на Восточном рынке - железный хан; - район сосредоточения ювелирных лавок назывался Иньханцзе [184, с. 341-343, 345]. На лояиском Южном рынке насчитывалось 120 ханов. Их названия тщательно собраны японским историком Като Сигэси [см. 184, с. 239]. Были ханы и на уездных рынках.

У входа и тортово-ремесленные ряды устанавливались каменные плиты с их наименованиями. В 1959 г. на месте лоянского средневекового рынка (в Лунмэне) была найдена плита с надписью "Зал чистой земли шелкового хана на Северном рынке". Она экспонировалась в Пекинском историческом музее.

В ряде источников встречаются и другие упомянутые выше термины. Так, в "Оводе повествований, составленном в годы Тайпин синто" упоминаются рыночные ряды - сы [см. 238, с. 428]. Като Сигэюи утверждает на основании анализа терминологии некоторых источников, что термины хан и сы были тогда равнозначны [184, с. 341-343]. Цзюй Цин-юань приводит текст из сочинений тайского автора, где говорится, в частности, о фане медников [238, с. 127, 128]. Наконец, в "Новой истории династии Тан" читаем: "Все мастера в областях и уездах имеют ту а ни, пять человек [в туане] составляют хо, пять хо имеют старшего" [цит. по 238, с. 128].

Поскольку ханы, сы, фаны, туани чаще всего располагались на территории замкнутых, строго фиксированных рынков (ши), то нередко в источниках этот последний термин употребляется как однотипный с первыми. Так, упомянутый выше ювелирный хан называется иногда цзиныии (Золотой рынок) [184, с. 345].

Таким образом, терминами хан, сы, фан, туань, ши обозначались в VI-VIII вв. те или иные единицы профессионально-территориального размещения торговцев и ремесленников в средневековых городах. Впоследствии теми же терминами стали обозначаться и цеховые организации. Эта общность и нерасчлененность терминологии, а также то обстоятельство, что торговые ряды и кварталы существовали с древности, и явились, очевидно, причиной того, что некоторые историки в 20-30-е годы (Цюань Хань-шэн, Г. Г. Авенариус) и позже (Шан Юэ) относили возникновение цеховой организации в Китае к V-IV вв. до н. э., полагая, что термин хан уже тогда обозначал цеховую корпорацию [см. 249, с. 15-20; 87, с. 59].

Развернутую характеристику цеховой системы VIII - начала X в. дают авторы "Очерков истории Китая": "Во второй половине правления династии Тан окончательно сложились цеховые организации. Цехи создавались во всех районах, где имелись рабочие одинаковой специальности. Они имели свой устав и избирали главу цеха (хантоу). Чтобы предупредить конкурентную борьбу между членами цеха, противодействовать бродячим торговцам и проникновению на рынок крестьян, цех устанавливал определенные цены на товары. Во время жертвоприношений, уплаты налогов и при обращении IK властям глава цеха выступал его представителем" [131, 230].

Думается, однако, что ни (материалы, характеризующие ремесло и торговлю Ханской империи, ни сведения, приводимые в "Очерках", не дают основания для таких выводов.

По-видимому, в ташекий период процесс складывания цеховых организаций в ремесле и торговле только начинался. Сложившиеся территориальнонпрофесеиональные общности в виде ханов, туаней, фанов облегчали возможность возникновения торгово-ремесленных корпораций. Исследование начального этапа становления цехов весьма затруднено, так как писаных уставов этих организаций для рассматриваемого времени нет - в среде ремесленников, очевидно, только зарождалось обычное, устное цеховое право. Значительные сложности порождаются также уже отмеченной недифференцированностью терминологии. Так, словами хан и туань обозначались и ремесленники одной профессии, и торговые кварталы и ряды, и возникавшие цеховые корпорации^*.

^* (Излагая доклад проф. Ямамото на XI международном конгрессе исторических наук в Стокгольме (1960), С. Л. Тихвинский пишет о существовании термина цзо, обозначавшего танско-сунские цеховые организации [172, с. 70]. Однако в китайских источниках данный термин не встречается. Скорее всего, проф. Ямамото употребил японское слово цза, используемое как обобщающее название японских средневековых торгово-ремесленных организаций.)

О постепенном становлении цеховой организации можно судить по ряду данных.

Во-первых, источники свидетельствуют, что в городах Таиской империи существовал институт старшин в торгово-ремесленных рядах. В одном случае, например, речь идет о старейшине (чжанлао) фана медников [см. 249, с. 127], в другом - о "хозяине ряда" (сычжу) обувщиков [см. 249, с. 128]. Упоминаются торгово-ремесленные старшины и в императорских указах [см. 51, с. 1629-1630; 103, с. 5-6; 131, с. 230].

Во-вторых, о начале процесса складывания торгово-ремесленных цехов свидетельствует и появление специальных построек, в которых собирались для решения общих дел и богослужений лица одной профессии. На упоминавшейся выше вывеске шелкового хана такая постройка называется "Зал чистой земли".

Наконец, в городском ремесле VII-VIII вв. возникла и еще одна функция, присущая цеху-охрана секретов ремесла. Примеры охраны цеховых секретов приводятся в литературе [см., например, 131, 230]. Однако зарождавшиеся цехи не могли еще осуществлять важнейшую из своих функций - установление цен на местных рынках, борьбы с конкуренцией, так как сами находились под контролем государства.

Более того, трудно даже сказать, были ли торгово-ремесленные старшины выборными лицами или их назначали казенные рыночные управления. Императорские указы, о которых уже шла речь выше, дают основание предположить, что эти старшины находились в значительной зависимости от феодальных властей и что на них, в частности, возлагалась тяжелая обязанность раскладки налогов и повинностей^*. По мнению Като Сигэси, система государственных повинностей ханов сложилась в IX - первой половине X в. [184, с. 353, 354, 356]^**.

^* (Приведем интересующие нас тексты. В 793 г. вышел императорский указ, в котором, в частности, говорится: "Начиная с сего числа приказываю главам цехов (хан) и владельцам торговых домов, в которых работают недоимщики, проверить их и передать местной власти" [цит. по 131, с. 230]. И. С. Ермаченко приводит со ссылкой на "Важнейшие материалы династии Тан" указ 795 г., в котором говорится, что в связи с появлением в столице неполных связок монет, а также денег, сделанных из свинца и олова, "начиная с сего числа в случае уплаты таможенного сбора неполноценными деньгами приказывается старшину хана (к которому принадлежит виновный. - И. Е.), хозяина постоялого двора, посредников и т. д. передавать властям. В случае покровительства или жалобы от того, кто продал вещь и получил за нее деньги (в неполном количестве. - И. Е.), старшина хана, хозяин постоялого двора и посредники рассматриваются как совершившие еще более тяжкое преступление" [51, с. 1629-1630; 103, с. 5-6].)

^** (Значительный интерес в рассматриваемом плане представляет и сообщение "Старой истории династии Тан", согласно которому чанъаньские власти заставляли людей из ханов (ханжэнь) на двух рынках продавать зерно и вносить деньги в казну. Като Сигэси предполагает, что речь идет о рисовых ханах: власти принуждали их торговать казенным зерном по твердой высокой цене [см. 184, с. 347].)

Рассмотренный материал позволяет предположить, что в танское время, когда на территориально фиксированных рынках шла торговля, строго контролируемая феодальными властями, когда существовала система замкнутых кварталов и улиц, ханы, фаны, туани были прежде всего рядами и кварталами торговцев и ремесленников одной специальности, в которых только начинали зарождаться цеховые функции. Эти ряды и кварталы одновременно являлись принудительной территориальной единицей во главе со старшинами, через которых власти осуществляли контроль и проводили фискальные мероприятия.

Ханы, фаны, туани в принципе мало чем отличались от сельской системы баоцзя и городской - хо, а их старшины выполняли те же функции, что и главы бао и хо. По всей вероятности, не было еще специфической социальной организации, характерной для города: с ростам городов происходил пока лишь, говоря словами Ф. Энгельса, переход сельского строя "в городской строй, как только село превращалось в город, т. е. укреплялось посредством рвов и стен" [9, с. 336].

Интересный эпизод, позволяющий судить и об отношениях ремесленников между собой, и о политике городских властей по отношению к городскому населению, приводится в новелле Бо Син-цзяня "Красавица Ли". Согласно этому рассказу, в Чанъане соперничали две лавки похоронных принадлежностей: у одной были лучше изделия, другая славилась большим умением в отправлении похоронного обряда. "Как-то раз владельцы лавок похоронных принадлежностей заспорили между собой. Один из них предложил: давайте устроим выставку похоронных принадлежностей на улице Небесных ворот, увидим, у кого товары лучше. Проигравший выкладывает 50 тысяч на угощение... Составили договор, для верности скрепили его печатями и устроили выставку, народу собралось видимо-невидимо: несколько десятков тысяч человек. Надзиратель квартала доложил об этом начальнику городской стражи, начальник городской стражи довел до сведения градоправителя столицы" [81, с. 124]. Этот литературный пример позволяет предполагать, что существовала рыночная конкуренция между ремесленниками одной и той же специальности, бытовала практика составления письменных договоров, все действия торговцев и ремесленников были подконтрольны местным властям: квартальные надзиратели обязаны были докладывать им о всех предстоящих действиях и происшедших событиях.

Базисом процесса становления цеха как социального организма стало развитие ремесла и торговли, возникновение городов и рыночных центров в XI в.

В VII-VIII вв. значительного развития достигло казенное ремесло. Существовали казенные рудники и плавильни, оружейные, ткацкие, ювелирные мастерские, монетные дворы, мастерские по печатанию книг, изготовлению экипажей и т. д. Продукция их шла на нужды императорского двора и никак не влияла на формирование рынка. Основной рабочей силой в казенном ремесле были тягловые (ремесленники^*. Раокладка повинностей ремесленников происходила через посредство систем баоцзя и хо. Первоначально ею облагались только наиболее здоровые и крепкие ремесленники. За 2 тыс. монет в год можно было и откупиться от этого тяжкого бремени. Выполняли повинности поочередно, определенное число дней в году и первоначально никакого вознаграждения не получали. В казенных мастерских трудились также рабы (главным образом осужденные, в том числе и за участие в заговорах против династии). После 60 лет они обычно получали свободу, однако дети их наследовали рабское состояние, часто становились учениками в казенных мастерских и превращались в гуаньху - казенных ремесленников, обслуживавших двор. В тех отраслях ремесла, где требовалась квалифицированная рабочая сила, феодальные власти старались превратить работу ремесленника в наследственную - ввести так называемый принудительный бессрочный наем. Эти категории ремесленников не могли откупаться от повинностей, они были самыми высокооплачиваемыми, но и самыми бесправными.

^* (Исследованию проблемы рабочей силы в казенном танском ремесле посвящена специальная работа Н. П. Свистуновой [141; см. также 131, с. 227- 228].)

Со стабилизацией положения в стране к концу VI в. оживилась торговля. По Янцзы и Великому каналу, по рекам, сухопутным дорогам и тропам, вдоль морского побережья перевозили товары.

Согласно "Истории династии Суй", в конце VI-VII в. к северу от Хуайхэ насчитывалось 100 больших и 10 малых рынков, подчинявшихся казенным властям. В том же источнике мы находим описание правил торговли, складывавшихся в указанный период. При каждой сравнительно крупной покупке (рабов, лошадей, рогатого скота, полей или домов) составлялся письменный контракт. Со сделки в 10 тыс. связок монет уплачивалось в казну 400 связок пошлины: 300 - покупателем и 100 - продавцом. При мелких сделках письменный контракт был необязателен, размер же пошлины был таким же (4%). У переправ, бродов, на пересечении торговых путей располагались таможенные заставы и правительственные чиновники со стражей, взимавшие торговые пошлины и ловившие контрабандистов. При провозе через заставу тростника, угля, дров, рыбы взималась пошлина в 10% [см. 41, цз. 24, с. 226-227; 277, с. 58].

В VI в. одним из крупнейших рынков был лоянский. Он занимал значительную площадь (около 8 ли в окружности), вокруг него располагались ли - кварталы торговцев и ремесленников. Кварталы в пределах рынка, заполненные лавками и торговыми складами, имели четко выраженное отраслевое "лицо". Два квартала в восточной части рынка были населены богатыми торговцами, там же сосредоточились менялы и ювелиры. На рынке же находились постоялые дворы, балаганы и кабачки. В западной части рынка располагались погреба винокуров и винные лавки, мастерские гробовщиков и лавки торговцев похоронными принадлежностями [см. 75, цз. 4, с. 185-246]. Лоянский рынок был регулярным источником снабжения столицы и ее предместий. Кроме того, в Лояне функционировал рынок, где торговали только иностранные купцы - своего рода "международная ярмарка".

В суйском Чанъане было два рынка - Дуюйши и Лижзньши [см. 184, с. 262]. В Танской империи крупнейшими стали Восточный и Западный рынки Чанъаня. В крупных городах существовали постоянно действующие рынки, занимавшие строго фиксированную территорию и находившиеся под контролем чиновников. В Чанду функционировали Северный и Южный рынки, в Янчжоу (крупнейшем перевалочном пункте на Великом канале) - Восточный рынок [184, с. 262-263].

Каждая сравнительно крупная область (население которой превышало 3 тыс. дворов) имела право открыть регулярный рынок под наблюдением специально назначенного чиновника [см. 277, с. 60-61].

В V-X вв. такие рынки обносились стенами, торговцев и ремесленников обязывали торговать только в их пределах. После захода солнца торговля прекращалась. За землю, занятую под лавки, государство взимало арендную плату. Каждая лавка должна была иметь утвержденную властями вывеску. На рынках же находились меняльные лавки, склады, постоялые дворы, погреба, кабачки. Вплоть до конца X в. на территории рынков устраивались и театральные представления.

Были и уездные рынки (сяныии), открывавшиеся в определенное время года по указу властей [см. 184, с. 279-282]. По данным "Описания Линьаня, составленного в годы Сяньчунь", в уездах под Линьанем (Ханчжоу) было по два таких рынка [49, цз. 19, с. 279]. Торговцы и ремесленники на уездных рынках также располагались по профессиям в ряды-ханы [см. 184, с. 282].

Кроме того, периодически собирались ярмарки. Еще в государстве Северная Вэй широкой славой пользовалась Лоянская ярмарка, в Танской империи - Сычуаньская шелковая и Хэншаньская горная ярмарки. Прихрамовые, горные и деревенские ярмарки обозначались терминами чан или ши.

Эти ярмарки, приуроченные чаще всего к религиозным праздникам, способствовали интенсивному развитию как местной торговли, так и торговых связей между отдаленными местностями. По определению японского историка Ё. Сиба, специально исследовавшего эту форму торговли, "они играли роль артерий в местной экономике, в которых происходило соединение потребностей и (снабжения, а также формирование рыночных цен" [200, 95].

Обмен товарами с соседними кочевыми народами происходил на казенных пограничных ярмарках (хуши). Эти торжища были местом встречи и взаимного влияния кочевого и оседлого населения. Кочевая периферия сыграла положительную роль в увеличении товарных масс и развитии денежного хозяйства.

Развивающаяся торговля ломала отведенные ей узкие временные и территориальные рамки. Так, с VIII в. возникли ночные рынки (еши). В "Важнейших материалах династии Тан" приводится императорский указ от 840 г. о запрещении ночных рынков [51, с. 1583]. Э. Шафер (который не находит никакого объяснения данным фактам) приводит указы Ли Ана (Вэнь-цзуна) о закрытии ночных рынков в 840 и 841 гг. [302, с. 156, 164]. Однако, несмотря на многочисленные запреты, ночная торговля в городах тайского Китая продолжала развиваться.

В VII в. в Китае утвердилась денежная единица цянь- круглая монета с квадратным отверстием, выпущенная впервые в 621 г. и удержавшаяся 120 лет. Танемий двор сумел добиться проведения в жизнь государственной монополии на отливку монеты, сломив сопротивление наместников, ранее обладавших правом на, выпуск собственных денег. Кроме того, в обращении в качестве денег продолжал оставаться шелк и весовое серебро, нередко использовались и иностранные монеты - византийские и сасанидские. Танские монеты имели хождение и в соседних странах - Согдиане, Японии, Корее, Вьетнаме^*. В городах возникли ростовщические конторы и ломбарды. Порядок денежных операций в них описан в литературе [ем. 131, с. 233].

^* (Подробней о танских монетах см. |[92, с. 16-19]. )

Правительство постепенно прибирало к рукам развивающуюся торговлю. Выше уже приводились сведения о внедрении системы внутренних таможен и о взимании пошлин с каждой торговой сделки.

В целях пополнения опустевшей казны и ограничения частной торгово-ростовщической деятельности танское правительство проводило принудительные изъятия (ценностей и денег у купцов и ростовщиков. Так, в 782 г. по императорскому указу в порядке принудительного займа у богатых купцов была отобрана ¹/₄ всех денег, находившихся в ломбардах, и зерна. В Чанъане у них изъяли много товаров, опечатали склады, конторы, ломбарды [131, с. 234].

Характерно, что уже на этих ранних этапах развития торговли государственная власть и законодательство не препятствовали участию в ней правящей элиты. Представители чиновной бюрократии и крупные землевладельцы имели торговые дома, склады, занимались оптовой торговлей и перевозками товаров на своих судах.

В Таиской империи военные наместники нередко вершили дела по своему произволу и забирали себе торговые сборы [см 34, цз. 5, о. 36].

Богатые купцы, в свою очередь, поддерживали, связь с властями, стараясь избавиться от дополнительного налогообложения, получить выгодный подряд на перевозки, воспользоваться казенными! кораблями для транспортировки своих товаров.

Только в конце существования империи Тан торговый налог выделился в самостоятельный - до этого он входил в структуру налогов надельной системы (цзу дяо юн) и в состав "двухразового" налога (ляншуй), что отражало неразвитость торговли [ом. 195, с. 49]. Укрепляются со временем и правительственные торговые (Монополии - в VIII в. лица, задержанные в третий раз при частной продаже трех цзиней чая, подлежали смертной казни [230, с. 30]. При Танах появились и первые бумажные ("летающие") деньги (фэйцянь). Однако с 811 г. правительство запретило пользоваться ими частным лицам [см. 277, с. 42].

Нерегулярные поборы и безвозмездные изъятия, контрибуция в пользу армии (от ¹/₃ до ¹/₅ стоимости товаров) [см. 277, с. 62], вымогательства чиновников наносили тяжелый ущерб развивающимся товарным отношениям.

Широкое развитие получили в Танской империи водные перевозки внутри страны и прибрежное судоходство, которое было главным образом делом частных купцов. Основные прибрежные маршруты проходили по линиям Гуандун - Фуцзянь - Янцзы, от устья Янцзы до Байхэ, от устья Хуайхэ до Чучжоу (совр. Хуайань, пров. Цзянсу) и Минчжоу (Нинбо, пров. Чжэцзян) [192, с. 118]. Важнейшим перевалочным пунктом и транзитным портом на линии Великий канал - Янцзы стал Янчжоу [131, с. 232].

Китайские корабли совершали и дальние рейсы - в Индию, Персию, Арабский халифат, Корею, Японию. Оживленная внешняя торговля велась в прибрежных городах Китая. Важнейшими центрами внешней торговли были Гуанчжоу, Янчжоу, Чучжоу, Минчжоу. В 714 г. в Гуанчжоу был учрежден Департамент торговых кораблей (Шибосы).

Развивалась и сухопутная торговля-по Великому шелковому пути. В "Истории династии Сун" сообщается, что к середине X в. уже существовали официальные правила, касавшиеся внешней торговли [47, цз. 139, с. 20588].

Из Китая вывозили шелковые ткани и шелк, монеты, свинец, олово, медную утварь, бронзовые зеркала, драгоценные металлы, керамические изделия, чай, лекарства. Предметами ввоза были благовония, парфюмерия, специи, жемчуг, слоновая кость, кораллы, амбра, черепашьи панцири, гарный хрусталь [277, с. 63]. На пограничных рынках шла торговля конями и продуктами кочевого скотоводства.

В процессе становления и развития городов феодального Китая, так же как и в целом в китайском средневековье, можно выделить три периода. Однако их границы не совпадают с границами аналогичных этапов общей периодизации (ранний, развитый, поздний феодализм). Так, начало процесса возникновения средневековых городов относится не к III в., а, скорее, к V-VI вв., так как натурализация хозяйства в результате генезиса феодальных отношений и утверждения государственной надельной системы тормозила возникновение новых и восстановление старых городов. Далее, если в аграрных отношениях верхняя граница раннего средневековья датируется концом VIII в., то 1город и в IX-X вв. продолжал сохранять те же черты экономической и социальной структуры, которые наиболее отчетливо проявились в VIII - начале IX в. Этим определяются и хронологические рамки данной работы.

Предметом исследования является социально-экономическая структура города XI - начала XIII в. (начальный период развитого феодализма). Исследование доведено до монгольского завоевания, прервавшего спонтанный процесс урбанизации и развития товарно-денежных отношений в Китае.

Наконец, есть основания утверждать, что водораздел между юнцом развитого и началом позднего феодализма в истории китайского города проходит во второй половине XVI - начале XVII в. и связан с появлением мануфактурных форм в городском ремесленном производстве.