НОВОСТИ   БИБЛИОТЕКА   КАРТА САЙТА   ССЫЛКИ   О САЙТЕ  






предыдущая главасодержаниеследующая глава

Нейтрализация титулованной знати

Исследователи социальной структуры китайского общества отмечают, что на всем протяжении более чем двухтысячелетнего существования империи аристократия, как правило, играла сравнительно Малую роль в политической жизни [58, 24]. В этом свете борьба между императорским правительством и ванами в конце XIV - начале XV в. (см. гл. I, II, IV) представляется одним из исключений. Однако, говоря об аристократии, исследователи подразумевают не только ванов.

Под аристократией в Китае обычно подразумевается вся титулованная знать. Она состояла из родичей императора и так называемых заслуженных сановников. В императорский клан помимо ванов, цзюнь-ванов и их семейств входили также родственники по женской линии. Положение этой части императорских родичей существенно отличалось от прочих. Права и привилегии, предоставлявшиеся принцессам, их мужьям и семьям гаремных жен императора, как правило, не передавались по наследству. Заслуженные сановники получали титулы от императора в виде поощрения или вознаграждения, а также по наследству. В начале династии Мин существовало три титула знатности: гун, хоу и бо. Были почетные титулы и для генералов. Пожалование знатностью могло быть наследственным (бессрочно или же на определенное число поколений) и без права передачи потомкам. Обладатели титулов получали ежегодно из казны от 900 до 5 тыс. даней зерна [14, 104]. Однако основой их благосостояния была крупная земельная собственность [105, 70-71].

Среди заслуженных сановников можно выделить различные группы: представители старых аристократических родов, оставшихся от доминеких времен, своеобразные нобили - соратники и сторонники Чжу Юань-чжана, выдвиженцы Чжу Ди, придворная челядь.

Исследователи отмечают, что положение титулованной знати, не входившей в императорский клан, было в целом весьма неустойчивым и поэтому ее нельзя приравнивать к аристократии в европейских странах [206, 24]. По подсчетам Ч. О. Хакера, более половины этой прослойки в XIV-XVII вв. не передавали своих титулов по наследству, а из оставшихся лишь немногие передавали их далее третьего поколения [213, 14]. Однако следует учитывать, что наряду с уходом одних ряды титулованной знати постоянно пополнялись другими выдвиженцами.

Правительство Чжу Ди по-разному подходило к различным категориям аристократов. Политика двора в отношении ванов уже была подробно освещена в главе IV. Что же касается императорских родичей по женской линии, то в отличие от прочей родни императора эта группа практически не имела доступа к серьезному влиянию на политические дела в стране. Как прежде, так и в начале XV в. она была малоопасна для трона и одновременно непригодна для использования в качестве сколько-нибудь прочной опоры для укрепления императорской власти. Не являясь самостоятельной политической силой, она, естественно, почти не привлекала особого внимания центральных властей.

Поэтому не удивительно, что мы располагаем лишь считанными документами, характеризующими отношение правительства Чжу Ди к императорским родичам по женской линии. Один из таких документов - реакция императорского двора на жалобу о произволе, чинимом генералом Цзань И, который торговал людьми. В марте 1412 г. Чжу Ди направил Цзань И письмо, в котором предлагал способ, как избежать наказания: "Ты - родственник императорского дома! Какой же результат может иметь своеволие, подобное [твоему]? При содеянном тобой, пришли в столицу доклад лично [мне], как будто бы это сделали твои мелкие приближенные, прикрываясь твоим1 именем. Надень на них кандалы и препроводи в столицу" [23, цз. 125, 1556]. Таким образом, двор стремился выгораживать императорских родичей, блюдя их и свою репутацию.

Но в то же время такое поведение императорских родичей часто вызывало раздражение двора, который иногда прибегал и к угрозам. Свидетельство этому другой документ - ответ императора на жалобы одного из чиновников на произвол, чинимый указанной категорией знати, датированный 30 сентября 1413 г.: "Императорские родичи больше, чем [кто-либо другой], должны соблюдать законы. При несоблюдении законов их вина больше, чем обычных людей... Теперь вы богаты и знатны, однако никогда не забывайте того времени, когда [вы были] бедны. [Тогда], разумеется, не возникнет своеволие и распущенность. Если же вы, [будучи] богатыми и знатными, забудете [время вашей] бедности и будете обижать и притеснять народ [своим] мотовством, заносчивостью, развратом и разнузданностью, то просвещенный государь, находясь у власти, не помилует вас. Вам следует предостеречься от этого" [23, цз. 143, 1703].

Приведенный документ не нуждается в комментариях. В нем довольно четко отразились основные требования центрального правительства к указанной категории титулованной знати. Следует лишь подчеркнуть, что выдвинутые требования касались только отношений между императорскими родственниками и их подчиненными и населением, но не отношений с троном. Последнее служит подтверждением того, что между императором и этой категорией его родственников трений не наблюдалось.

Совсем другими были отношения между императором и титулованной знатью, не входившей в состав правящей фамилии, - заслуженными сановниками. Главным содержанием всех документов, касающихся этой категории, являются ее взаимоотношения с троном. Уже первое после бурных событий лета 1402 г. обращение Чжу Ди к заслуженным сановникам, выдвинутым им самим во время войны, свидетельствует о беспокойстве императора за их дальнейшую позицию во внутриполитических делах. Обращение датировано 2 ноября 1402 г. В нем говорится: "Государь и сановники - это, как [принято] говорить, голова, руки и ноги одного и того же тела, немыслимые друг без друга. Поэтому, будучи императором, нужно заботиться о сохранении [неприкосновенности] всех своих подданных. Однако и будучи сановником, также следует думать о сохранении своего [положения]. Каждому человеку, достигшему богатства и знатности, трудно их сохранить. Особенно трудно было вам, прошедшим со мною через тысячи смертей. Ныне все вы получили [большое] жалованье и [удостоились] титулов, которые перейдут [по наследству] к вашим сыновьям и внукам. Какие же [у вас] могут быть трудности? Однако нужно подумать о сохранении [всего] этого. Ведь за заслуги награждают, а за преступления карают. Все вы должны с почтением соблюдать великие законы, установленные для всей Поднебесной царственными предками. Если же [вы] не проявите [должной] почтительности и нарушите их, то я не осмелюсь, кривя [душой], простить [вас], ибо забвение общественных [интересов] ради личных не почитается в Поднебесной. Ваш долг - почтительно и предусмотрительно приближаться к идеалу [сановника] и сообща продлить навечно благополучие и процветание" [23, цз. 13, 232].

Здесь звучит предостережение и даже угроза, выраженная, однако, в абстрактной и довольно мягкой форме. О каких "преступлениях" и "нарушениях" идет речь, не разъясняется. Но нет сомнения, что смысл намеков был понятен адресату. О том, на что конкретно намекал император, можно представить, познакомившись с появившимся вскоре императорским манифестом заслуженным сановникам от 27 декабря 1402 г. Здесь четко говорилось о неподчинении и противодействии императорскому двору. Манифест гласил: "В древности те люди, которые, [совершая] военные подвиги, усмиряли Поднебесную и становились государями, непременно полагались на помощь [своих] генералов и сановников. [Однако] после того часто не удавалось сохранить единства [государя и этих людей]. Почему же так? Потому, что занимавшие высокое положение [сановники] легко [начинали] своевольничать, а нарушив законоустановления, в большинстве [случаев] упорствовали, [идя] до конца [неправильным путем]" [16, цз. 12, 889]. Характерно, что выраженные здесь опасения нового правительства по поводу "своеволия" высокопоставленных подданных недвусмысленно связываются со спецификой сложившейся ситуации - захватом Чжу Ди власти военной силой. Ссылки на древность в данном случае были не больше чем соблюдением хорошего тона. Следует также отметить, что манифест от 27 декабря был обращен уже не только к выдвиженцам и соратникам Чжу Ди, а ко всем заслуженным сановникам.

В соответствии с высказанными опасениями в цитируемом документе наряду с декларированием пожелания, чтобы все заслуженные сановники "вечно пользовались богатством и знатностью", содержалась новая угроза в их адрес. Император предупреждал: "Если снова [будете] своевольничать и упорствовать до конца, то не спросить [с вас] за это будет нарушением установленных Гаохуанди (Чжу Юань-чжаном. - А. Б.) законов, а спросить - [будет] соответствовать всем законам" [16, цз. 12, 889]. Слово "снова" здесь весьма симптоматично. Это прямой намек на трения, возникшие между императорским двором и заслуженными сановниками при Чжу Юань-чжане. Как видим, в начале своего царствования Чжу Ди опасался повторения подобной ситуации и заранее предупреждал о применении в этом случае соответствующих мер.

В оправдание того, что подобные меры против титулованной знати могут вызвать толки и обвинения Чжу Ди в жестокости, манифест прямо апеллировал к законоустановлениям конца XIV в.: "[При] Гаохуанди... заслуженных сановников, совершавших преступления, предупреждали о наказании до трех раз. Если предупреждения не действовали на них, тогда [их] наказывали. Даже родичей, даже старых [соратников он] не осмеливался помиловать. [Поэтому] возвышенные и совершенные люди все в один голос говорили, что Гаохуанди гениален и [принимает] смелые решения" [16, цз. 12, 889]. Документ заканчивался сообщением о снятии копий с "предупредительных" указов Чжу Юань-чжана и распространении их текста в стране в назидание заслуженным сановникам [16, цз. 12, 889].

Подобная же мера - распространение "Незыблемых образцов указов Тай-цзу Гаохуанди с предостережением заслуженным сановникам", а также копий "Указов Тай-цзу" - была повторена через пять лет. Это сопровождалось новым императорским манифестом, датированным 12 января 1408 г., который почти полностью повторяет основные положения манифеста от 27 декабря 1402 г. [23, цз. 74, 1024-1025]. Однако при всем этом в новом документе можно заметить одно характерное отличие. Теперь, спустя пять с половиной лет после воцарения Чжу Ди, правительство было склонно усматривать причину "самоволия" заслуженных сановников уже не в сложности ситуации, порожденной последствиями войны и переворотом, а в самом привилегированном положении титулованной знати. Манифест от 12 января 1408 г. гласил: "Я искренне желаю вместе со всеми вами при полном соблюдении законоустановлений и порядков [Тай-цзу] сообща сохранять богатство и знатность. Но в делах между государем и сановниками бывают трудноразрешимые случаи. Ведь самоволие, [порождаемое] избытком процветания и удовлетворенности, [это] нарушение законов. Оставить его без ответа будет нарушением совершенных законоустановлений царственного предка..." [23, цз. 74, 1025].

Наконец, 21 июля 1409 г. был выпущен еще один императорский манифест, предостерегающий заслуженных сановников. Он сопровождался целой книгой, куда вошли копии "предостерегающих" указов Чжу Юань-чжана и статьи законодательства о наказаниях и ограничениях [23, цз. 93, 1233]. Однако тон нового манифеста несколько отличался от тона двух предшествующих. Манифест гласил: "Издревле добрые [отношения] между государем и сановниками легко [сохранялись] в начале [царствования] и с трудом [сохранялись] до конца. А путь к взаимосохранению состоит лишь в том, чтобы государь [утверждал] просвещенные законы, а сановники соблюдали бы эти законы... Все вы преодолели вместе со мною множество трудностей, чтобы, достичь сегодняшнего дня, когда [мы] вместе наслаждаемся богатством и знатностью. [Сохраняйте] свою честь и славу от начала и до конца... Я не забываю трудности ваших усилий и намерен сберечь [вас] в целости. Вы также не должны забывать трудностей прежних дней и уклоняться от намерений самим себя уберечь. Будьте почтительны, не будьте нерадивы, и тогда [отношения] между государем и сановниками будут прекрасны [и для него и для вас]" [23, цз. 93, 1232-1234].

Хотя манифест от 21 июля заканчивался все теми же угрозами не щадить провинившихся, в целом он имеет более мягкий характер, чем аналогичные документы в прошлом. Теперь император как бы ставил себя в близкое к знати положение, говорил о своей зависимости от ее позиции. Это смягчало угрозы, придавало манифесту доверительный и даже несколько просительный характер. Чем это было вызвано? В преамбуле к тексту манифеста в "Мин Тай-цзун ши лу" сказано, что появление этого документа было обусловлено "своеволием и нарушением законов" со стороны многих "заслуженных сановников", что, В свою очередь, объяснялось тем, что они стали вести "спокойную жизнь" [23, цз. 93, 1232]. В этом заложен глубокий смысл.

К середине 1409 г. правительство уже ощутило достаточную прочность своего положения. Как показывала практика, ни в первые после переворота, ни в последующие годы оно не столкнулось со сколько-нибудь существенной и организованной оппозицией со стороны) заслуженных сановников. Предотвращение такой оппозиции и было главной целью политики правительства Чжу Ди в отношении них. Именно эту цель преследовали приводимые выше "предостерегающие" манифесты и неоднократные рассылки устрашающих документов конца XIV в. Сохранение спокойствия и подчинение центральной власти заслуженных сановников, иначе говоря, нейтрализация их на внутриполитической арене - вот то, чего добивалось правительство Чжу Ди. К 1409 г. оно стало убеждаться во все меньшей вероятности создания подобной оппозиции. Красноречивым свидетельством тому является приводимое упоминание о "спокойной жизни" заслуженных сановников. Поэтому претензии, предъявлявшиеся к ним правительством, могли теперь касаться лишь отдельных инцидентов, не вызывавших большой тревоги у императора. В целом же спокойствие заслуженных чиновников должно было успокоить и императорский двор. Отсюда более мягкий тон манифеста от 21 июля 1409 г. Это соображение подкрепляется и тем обстоятельством, что впоследствии, вплоть до смерти Чжу Ди, подобных манифестов не публиковалось. Следовательно, после 1409 г. правительство сочло свои цели в отношении заслуженных сановников достигнутыми и перестало уделять этому вопросу серьезное внимание.

Отмеченная перемена в позиции императорского двора дает ключ к объяснению того факта, почему в начале XV в. недоверие к заслуженным сановникам не переросло в репрессии против них, как это случилось при Чжу Юань-чжане. Перечисленные угрозы и предостережения носили скорее превентивный характер. Естественно, отдельные представители отмеченной категории лиц могли смещаться с занимаемых ими постов и даже подвергаться гонениям, но это не имело, как раньше, сколько-нибудь систематического характера. О том, насколько осторожно подходил Чжу Ди к данному вопросу, могут свидетельствовать его наставления наследнику престола в мае 1409 г. В них, в частности, говорилось: "Если [кто-либо из высших сановников] совершит небольшой проступок, не следует выносить поспешных решений и позорить [его]... При каждой провинности заслуженного сановника следует подготовить подробное [описание] его преступления и доложить мне, чтобы я сам [определил] меру наказания" [23, цз. 90, 1189, 1191]. Видимо, император боялся любого опрометчивого шага в отношении заслуженных сановников и никому не передоверял связанных с ними дел.

Заслуженные сановники со своей стороны также не получали новых причин для конфронтации с правительством. Систематическое повторение императорским двором обещаний стоять на страже их богатства и знатности! в обращенных к ним манифестах отнюдь не было пустыми словами. Социальное и материальное положение титулованной знати оставалось самым высоким. Титул приносил более высокое жалованье. При этом не сокращались выплаты за прочие звания и должности [23, цз. 86, 1140]. Щедрые дары сопровождали присвоение титула и впоследствии преподносились в знак монаршей милости [23, цз. 25, 451, цз. 99, 1296-1297, цз. 124, 1555].

Титулованная знать участвовала в придворной жизни: присутствовала на торжественных церемониях, на различных банкетах, дававшихся в ее честь, и т. д. Ее представители могли, например, иногда позволить себе такую "шалость", как избить палками правительственного чиновника, и получить за это прощение [23, цз. 172, 1910], Правительство Чжу Ди, правда, не восстановило жалованных земельных владений заслуженных сановников, отобранных у них еще в 1392 г. Но в то же время оно не трогало основу богатства знатных фамилий - их земельную собственность. Единственным шагом, несколько ущемлявшим экономические интересы титулованной знати, можно считать распоряжение от 25 июля 1404 г. о выплате ей части жалованья ассигнациями вместо более устойчивого в цене риса [23, цз. 32, 569-570]. Однако это не имело решающего значения, способного изменить ее позиции в целом.

Вся отмеченная выше политика правительства Чжу Ди позволяла заслуженным сановникам убедиться, что оно не намерено посягать на их прерогативы, но в то же время решительно настроено против непослушания и оппозиции с их стороны. В этих условиях стимулы к дальнейшему расширению конфликтных отношений с императорским двором, тенденция к чему наметилась в конце XIV в., постепенно исчезали. Взаимная настороженность, сохранявшаяся в течение семи-восьми лет после утверждения новой власти, была в основном ликвидирована.

Однако примирение с титулованной знатью, не входившей в императорский клан, отнюдь не означало, что двор намерен обрести в ней надежную внутреннюю опору. Данных о каких-либо шагах в этом направлении нет как до 1409 г., так и после. Главным для правительства по-прежнему оставалась нейтрализация политической активности этой прослойки и контроль над нею.

предыдущая главасодержаниеследующая глава







© CHINA-HISTORY.RU, 2013-2020
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://china-history.ru/ 'История Китая'
Рейтинг@Mail.ru
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь