Устранение князя Гуна

Кроме Цыань у вдовствующей императрицы был еще один многолетний соперник - князь Гун. Правда, с ним отношения развивались сложнее. По данным Хасси, Цыси впервые встретила князя на одном пикнике, который эна устраивала в Парке радости и света (летнем дворце Юаньминъюань) для императора Сянь-фэна и его друзей. Гун, сводный брат монарха, "был всего на два года старше ее и вскоре очень привязался к ней" [32, 125]. Затем князь помог ей разделаться с триумвиратом, однако сам не отошел от власти. Фактически, как показывает Юй Жун-лин, он "стал главным регентом, а императрицы - только "правящими из-за опущенной занавески", причем с неравными правами: ведь Цыси была лишь наложницей Сяньфэна. По обычаю, наложницы и конкубины должны были каждое утро "желать спокойствия" императрице. Цыси приходилось исполнять этот унизительный ритуал, хотя после смерти Сяньфэна она и Цыань получили одинаковые титулы Великих императриц.

Считая себя равной с Цыань, Цыси пренебрегала своими обязанностями. Тогда Цыань пожаловалась князю Гуну, и тот посоветовал Цыси быть почтительнее ко вдовствующей императрице. Цыси страшно рассердилась, однако не посмела обнаружить своего гнева" [62, 5]. Вероятно, это было ее первое столкновение с князем Гуном.

Второе столкновение произошло во время казни Ань Дэ-хая, которую организовали князь, Цыань и юный император Тунчжи. Но и на этот раз Цыси не решилась отомстить Гуну, а он продолжал вести себя весьма независимо. Например, князь противился трате средств на восстановление Парка радости и света, разрушенного англо-французскими интервентами в ходе второй "опиумной" войны. Этой реставрации хотела и Цыси, любившая развлечения, и Тунчжи, мечтавший таким способом изолировать свою мать от политики. Разъяренный поведением Гуна, он даже написал указ О его казни, которая только порадовала бы Цыси, но добросердечная Цыань удержала императора [48, 79]. Внешне отношение Цыси к князю иногда выглядит почти идиллическим, но на самом деле она боялась Гуна и незаметно добилась его исключения из числа регентов - об этом пишет даже П. Бак [23, 235 - 240, 267]. Одним из выражений ненависти императрицы к Гуну явилось то, что наследником Тунчжи она выбрала сына князя Чуня, а не Гуна [22, 59 - 63, 122 - 123]. Основная же месть последовала только через пятнадцать лет после казни Ань Дэ-хая, во время франко-китайской войны 1884 - 1885 годов, когда Китай утратил свои мнимые права на Вьетнам. Эта "потеря Аннама была использована вдовствующей императрицей для устранения сторонников ее покойной соперницы. Князя Гуна, Ли Хун-цзао и Вэн Тун-хэ сместили с должностей" [38, 101], - пишет Вэнь Цзин. Между тем реальные причины поражения Китая были совсем другими: отсталость, разложение, невежество и т. д. Характерно, что в маньчжурской Палате внешних сношений не нашлось даже карты Аннама, который Китай собрался защищать.

Еще глубже раскрывает смысл этой кампании С. Л. Тихвинский:

"Цыси зорко следила за тем, чтобы в правительстве не вошел в силу кто-нибудь из маньчжурских князей или китайских сановников; едва она замечала, что растет влияние того или иного из царедворцев и он может в дальнейшем чем-нибудь помешать ей в ее безграничном стремлении к власти, она тут же начинала готовить контрудар и всегда искусно добивалась устранения неугодного ей лица. Так, например, в 1884 году, во время франко-китайской войны, использовав в качестве предлога поражение китайского флота в устье реки Минь в провинции Фуцзянь, Цыси одним декретом отстранила от участия в верховном императорском совете его старейших членов - князя Гуна, Бао Юня, Ли Хун-Цзао, главу военного приказа Цзинь Ляня и главу приказа общественных работ Вэн Тун-хэ" [17, 25 - 26; см. также 22, 156 - 157; 31, т. 1, 297].

На сей раз дело обошлось без отравления или отсечения головы, и Юй Жун-лин объясняет причины этого: во-первых, князь Гун был слишком влиятелен, а, во-вторых, Цыси привязалась к его дочке. Но романист Цай Дун-фань дает еще одну, весьма правдоподобную мотивировку - князь вступил в сговор с могущественным

Ли Лянь-ином, которому была выгодна смерть Ань Дэ-хая [51, т. 9, 35а-36а]. Думается, что пример Гуна лишний раз свидетельствует о разнообразии приемов Цыси (иногда она по тем или иным причинам отдаляла казнь неугодного ей человека либо заменяла ее другим наказанием), а также о запутанности и низменном характере тех мотивов, которые действовали при маньчжурском дворе.