Отравленные пирожные

Итак, Цыси вновь стала регентшей - на этот раз уже не при сыне, а при племяннике. Но перед ней оставалось еще одно препятствие, которое давным-давно мешало ей: вдовствующая императрица Цыань, главная жена покойного Сяньфэна. В пьесе Чжоу Тянь-бэя показано, что Цыси хотела убить ее еще в конце 60-х годов, поэтому она и послала Ань Дэ-хая на юг, для связи с могущественными наместниками [57, 1, 10 - 11], но тогда ничего не получилось. Более того, Цыань участвовала в казни Ань Дэ-хая, затем выбрала невесту императору Тунчжи (в то время как кандидатура, предложенная самой Цыси, была фактически отвергнута), причем невестой этой оказалась строптивая Алутэ. Цыань, видимо, знала о любовной связи Цыси с Ли Лянь-ином и даже обвинила ее в непристойном возвышении этого "евнуха" [61, 37 - 38; 22, 152]. Вероятно, она была осведомлена и об аналогичной роли Жуй Лу и постаралась убрать его от сорегентши [23, 65, 67; 45, т. 5, 124 - 133]. Все это год от года усиливало неприязнь Цыси к Цыань, хотя та вела себя на редкость гуманно для китайского двора.

Главная же причина неприязни упоминалась выше: тайный указ, оставленный Сяньфэном жене и дающий ей право казнить Цыси, если она узурпирует власть. Сюй Сяо-тянь считает, что Цыси почти с самого начала знала об этом указе - иначе она злодействовала бы еше смелее Г45. т. 5. 59. 781. По-другому изображает ту же ситуацию Чжоу Тянь-бэй: Цыси узнает об опасном указе от Ань Дэ-хая и несколько раз меняется в лице - то от страха, то от гнева, то от радости. Она рада тому, что указ хранится не у князя Гуна, а у Цыань, которая отдаст ей все что угодно [57, 9 - 10].

В той же пьесе Цыси открыто похваляется своим влиянием на сорегентшу и уподобляет ее царю обезьян Сунь У-куну, который в китайском романе XVI века "Путешествие на Запад" никак не мог спрыгнуть с ладони Будды. Не умея оценить мягкость Цыань, некоторые авторы называют ее глупой и неспособной управлять [57, 4; 35, 149 - 150]. В действительности же она была просто добра. Кроме того, если учесть консерватизм Цыси, то вполне возможно, что многие европеизированные нововведения, предпринятые в Китае 60-70-х годов, осуществлены Цыань, а не ее сорегентшей [38, 85].

С апреля 1880 года, во время болезни Цыси, Цыань почти целый год была единственной регентшей. Но в начале следующего года она вдруг умерла. Тут уже ни один автор не пытается отрицать причастность Цыси к этому. Правда, Юй Жун-лин не говорит о противоестественной гибели Цыань, но показывает известные разногласия между регентшами, которых для Цыси было вполне достаточно. К ним следует добавить злосчастный указ Сяньфэна. Цыань не воспользовалась этим указом и погибла из-за своей доброты.

Как писатели, так и историки рассказывают, что однажды Цыань серьезно заболела. Выздоровев, она увидела, что рука Цыси забинтована. "С вами что-нибудь случилось?" - обеспокоенно спросила Цыань. Тогда Цыси как ни в чем не бывало ответила, будто она вылечила ее куском собственной плоти. Цыань была так восхищена и растрогана, что подарила Цыси опасный указ [51, т. 9, 1а; 32, 270].

По другим данным, во время упомянутой болезни самой Цыси все думали, что у нее поднялось кровяное давление, однако врач Сюэ Фу-чэнь, который ее осматривал, позднее признался, что это была, несомненно, послеродовая горячка. Цыань тоже проведала о похождениях Цыси, попыталась урезонить ее, затем показала ей предсмертный указ Сяньфэна и демонстративно сожгла его на свече как уже ненужный. В душе Цыси смешались стыд и ярость, но она притворилась раскаивающейся [48, 86].

Вскоре после этого Цыань неожиданно оказалась в покоях сорегентши и увидела там нечто ужасное. По утверждению Хасси - незаконного ребенка, по словам Коллиса - мужские сапоги, а по описанию Сюй Сяо-тяня - молодого актера [32, 272 - 279; 26, 121, 125; 45, т. 5, 109 - 111]. И хотя Цыань снова проявила благородство, Цыси решила убрать ее. Она послала ей в подарок пирожные, которые особенно красочно описывает Сюй Сяо-тянь: затейливые, в форме журавлей, оленей, восьми даосских бессмертных и т. д. Потом Цыси "удивляется" внезапной смерти Цыань и горько плачет [45, т. 5, 134 - 135]. Нельзя отказать в изобретательности и Коллису, который рисует, как Цыси нарочно задержала завтрак Цыань, напоив ее повара, а затем послала ей пирожные. Уже заподозрив, что она отравлена, Цыань бросает одно пирожное своей болонке, но умная собачка отворачивается [26, 125 - 127].

Цыси, которая до этого несколько месяцев считалась больной и не ходила на аудиенции, созвала Государственный совет и, придя на него совершенно здоровой, даже порозовевшей, объявила, что Цыань скончалась.

Тело покойной никому осмотреть не дали, родственников на похороны не пустили, траур продолжался меньше месяца, причем траурной одежды не носили ни Цыси, ни сановники [48, 71, 87]. Пожалуй, еще никогда в Китае так не хоронили императрицу, тем более вдовствующую, обычно окруженную особым почетом!

И все же, как и после гибели многих других жертв Цыси, нашлись люди, которые пробовали вывести правительницу на чистую воду. Например, князь Гуан Кэ, "брат императрицы Цыань, стоял у ворот дворца и громко кричал, требуя справедливого расследования гибели сестры... Цыси и ее министры часто проходили через эти ворота, но не осмеливались заставить его замолчать" [32, 281], потому что "взывание к справедливости у ворот" было традицией, освященной конфуцианством. Однако ответа князю тоже никто не дал. В конце концов он сошел с ума.