Смерть императора Сяньфэна

В 1860 году, во время второй "опиумной" войны, когда англо-французская армия вторглась в Пекин, Сяньфэн вместе с императрицей, Цыси и наследником бежали в одну из деревушек провинции Жэхэ. Через год Сяньфэн умер там, будто бы от болезни, но какой именно - никто не знает. В "Сказании о тринадцати маньчжурских императорах" подчеркивается, что эту болезнь усугубила Цыси:

"Весной император с наложницами часто пил вино и катался на так называемых драконовых лодках. Сяньфэн чувствовал себя еще не совсем здоровым, однако решился сесть в специальную расписную лодку, и служанки, стоявшие на берегу пруда, разом закричали: "Счастливого причала!". По обычаю, они должны были кричать это до тех пор, пока лодка повелителя не пристанет (к берегу, иначе может случиться беда. Поверье забавное, но разрешавшее вволю пошуметь, чем с радостью (Воспользовался и малолетний наследник Цзай Чунь.

Драгоценная наложница Орхидея, захватив наиболее близких к себе наложниц, села в другую расписную лодку и тут обнаружила рядом с ней маленькую лодочку, в каких она каталась еще на юге. Вспомнив былое, Орхидея перепрыгнула в лодочку, взялась за весло и поплыла.

-О, как интересно! - воскликнул увидевший это Сяньфэн.- Я тоже хочу с тобой покататься.

Орхидея причалила к его лодке, император встал на борт, шагнул, но так неловко, что лодочка начала отходить в сторону. Ослабевшие от болезни ноги не выдержали, разъехались, и монарх упал в пруд.

-Спасите! - завизжали все служанки.

Императрица, сидевшая в каюте, испугавшись, выбежала. Пруд, на счастье, оказался мелким, и его величество погрузился только по плечи. Семь или восемь евнухов бросились в воду и, вытащив повелителя, отнесли его в первую попавшуюся беседку, где ему срочно сменили платье. А неосторожную драгоценную наложницу императрица приказала отправить в заточение.

После этого Сяньфэн снова заболел. Императрица ухаживала за ним днем и мочью, и только глубокой осенью он поправился" [45, т. 5, 43 - 44].

При тех методах лечения, которые применялись в китайских дворцах, даже обыкновенная простуда могла привести к смертельному исходу. И дело тут не в низком уровне китайской медицины, а в церемониях и ограничениях. Придворные врачи, должны были во всем руководствоваться старинной книгой "Высочайше утвержденное златое зерцало врачевания монархов". На следующий день после первого посещения врачу полагалось вновь осмотреть больного и обязательно прописать ему новое лекарство, но не слишком отличающееся от первого. Главное было сделать всё "по правилам", выписать два-три рецепта, и на этом лечение, в сущности, кончалось [48, 140].

В эпизоде с лодкой поведение Орхидеи нарисовано просто как неосмотрительное, хотя оно могло быть и сознательным. А многие авторы прямо утверждают, что Цыси убила Сяньфэна, чтобы стать регентшей при своем сыне (?) Тунчжи. По мнению Ле Су, наложница отравила монарха стрихнином [34, 3, 55], по версии Оюй Сяо-тяня - "лишь" поощряла его в курении опиума [45, т. 6, 98], а Коллис и Холдейн предполагают, что она использовала для отравления посредников [28, 78 - 82; 29, 44 - 45]. Даже Блэнд и Бэкхауз, нередко вступающиеся за Цыси, замечают, что смерть Сяньфэна явно была ускорена [22, 84 - 85.]

Сяньфэн и сам не очень доверял своей честолюбивой наложнице и, согласно некоторым источникам, оставил императрице Цыань указ, позволявший ей в любую минуту казнить Цыси [см., например, 48, 76]. По другим сведениям, монарх подписал заготовленный министром Су Шунем указ о "даровании" Орхидее самоубийства, чтобы ее душа всегда могла быть вместе с ним, Сянъфэ-ном. В книге Хасси живо рассказывается, как Цыси выкрадывала этот указ из-под подушки умирающего императора [32, 147], но более распространена версия о том, что наложница похитила лишь императорские печати - отчасти поэтому Су Шунь и не смог заверить бесценный указ, не сумел устранить Цыси, а она, напротив, расправилась с министром [51, т. 7, 48 - 49; 35, 147; 29, 44].

Последней версии не отрицает и П. Бак, однако придает ей сентиментально-героический оттенок, заявляя, будто Орхидея действовала во спасение наследника [23, 166 - 174]. Даже если на минуту забыть о том, действительно ли Тунчжи был сыном Цыси, не может быть ничего ошибочнее, чем искать в ее характере сантименты. Гораздо уместнее тут иронические ноты, прозвучавшие в одном из самых первых европейских откликов на деятельность Орхидеи. Когда умер Сяньфэн, то, по словам английской газеты "Таймс", "на сцену выступили все обычные dramatis personae (действующие лица) восточных дворов: вдовствующая императрица, императрица-мать, малолетний император, целая шайка вельмож, приверженных старине, и т. д." [6, 20]. "Императрица-мать", материнство которой к тому же весьма сомнительно, - это и есть Цыси.