Глава 1. Предмет исследования

Определение предмета исследования

Чтобы провести глубокое изучение жизни народа, необходимо ограничиться исследованием небольшой группы людей. Это диктуется практическими соображениями; исследуемые должны быть легкодоступны исследователю, с тем чтобы он мог лично наблюдать их в повседневной жизни. Но в то же время группа, которую мы изучаем, не должна быть слишком малочисленной, ибо иначе она не сможет предстать перед нами полноценным срезом общественной жизни народа.

Когда эта проблема обсуждалась А. Рэдклифф-Брауном, У. Вэньцзао и Р. Фёрсом^*, все сошлись на том, что на первой стадии такого исследования наиболее подходящим объектом является деревня. Как пишет Р. Фёрс, "необходимо начать с одной деревни как отправного пункта, рассмотреть отношения между ее жителями в категориях родства, распределения власти, экономической организации, религиозной принадлежности других социальных уз и лишь затем попытаться установить, каким образом данные отношения влияют друг на друга и обусловливают совместную жизнедеятельность небольшого сообщества. От этого отправного пункта исследование пойдет дальше, переключится на межличностные отношения, экономические связи, социальное сотрудничество с другими группами, населяющими соседние деревни"^**.

^* (А. Рэдклифф-Браун в 1935 г. в Яньцзинском университете (г. Пекин) прочитал лекцию, посвященную проблеме интенсивного исследования китайской деревни. Вслед за этим У Вэньцзао опубликовал серию статей на эту же тему в еженедельнике "Шэхуэй яньцзю" ("Ишибао", г. Тяньцзинь). А недавно эта проблема нашла отражение в статье Р. Фёрса "Социальная стабильность в жизни северокитайской деревни" (на китайском языке была опубликована в журнале "Шэхуэйсюэ цзе", № 10).)

^** (Р. Фёрс. Социальная стабильность в жизни северокитайской деревни, с. 435.)

Деревня - это общность людей, представляющая совокупность хозяйств, расположенных компактно на территории проживания, отделенная от других сходных образований известным расстоянием (что, впрочем, нехарактерно для некоторых районов Китая, где крестьянские дворы расположены разбросанно), занятая различными видами социальной деятельности и имеющая собственное название.

Деревня, как таковая, не входит в состав новой административной системы баоцзя, которая создана искусственно для особых целей (о них - позднее). Так как эта система была внедрена в Кайсяньгуне только в 1935 г., очень трудно судить, когда расширение административной деятельности этого формирования приведет к сдвигам в существующих социальных структурах. В настоящий же момент система баоцзя на практике является в значительной мере формальностью. Таким образом, объектом нашего исследования должна стать реально существующая и функционирующая общность - деревня.

Выделение деревни в качестве предмета исследования не означает, что это изолированный объект. Взаимозависимость территориальных единиц, особенно в экономической сфере, выражена в Китае весьма отчетливо. Более того, можно даже утверждать, что в последние полвека население Китая стало составной частью мирового сообщества. Вещи, равно как и идеи, Запада достигли отдаленных уголков страны. Экономическое и политическое давление западных держав является важнейшим фактором современной трансформации китайской культуры. В этой связи правомерен вопрос: какие именно сведения об изменениях подобного рода и внешних условиях, их вызывающих, можно получить посредством полевых изысканий на таком небольшом пространстве, как территория деревни?

Вполне очевидно, что полевой исследователь, работающий в деревне, лишен возможности анализировать внешние факторы в их широком контексте. Например, падение цен на местный шелк в результате мировой экономической депрессии и технического усовершенствования шелкоткацкой промышленности в целом вызвало такие последствия в деревне, как бюджетный дефицит, нехватка продуктов питания, откладывание свадеб и частичное свертывание домашних производств. Полевой исследователь в связи с этим обязан максимально учесть все обстоятельства, влияющие извне на деревенскую жизнь, хотя их самостоятельный анализ, конечно, не входит в его задачи. Он примет эти обстоятельства как данность и ограничит свои задачи выявлением тех результатов их воздействия, которые могут быть непосредственно зафиксированы в жизни крестьян.

Теоретические обобщения, сделанные на основе столь (интенсивного изучения небольшой общности людей, могут оказаться неприменимыми по отношению к иным общностям. Но они могут быть использованы в качестве рабочих гипотез, и сравнительного материала для дальнейших исследований в других областях, а это наиболее обоснованный способ достижения подлинно научных обобщений.

Географические условия

Деревня, выбранная мною для изучения, называется Кайсяньгун^*. Она расположена на юго-восточном побережье озера Тайху, которое находится в нижнем течении реки Янцзы, примерно в 80 милях от Шанхая. Географические условия в этом регионе были описаны Г. Б. Крисси: "Долина Янцзы - это край рек и каналов. Видимо, нигде больше в мире нет другого места с таким количеством судоходных путей. Реки Янцзы, Хуайхэ и их притоки образуют превосходное водное сообщение по всему протяжению региона. В дополнение к множеству рек имеется ряд крупных озер, главные из которых - Дунтинху, Поянху, Тайху и Хунцзеху. Однако особую специфику пейзажу придают каналы, которые являются жизненными артериями края. В районе дельты Янцзы они образуют замысловатую сеть и используются в качестве искусственной оросительной системы, заменяющей речную. Их общая длина лишь в пределах южной дельты составляет, по оценке Ф. Кинга, приблизительно 25 тыс. миль.

^* (Здесь и далее местные названия и термины даются в транскрипции, отражающей нормативное произношение.)

В почвенном отношении для региона характерен смешанный аллювий; накопление донных осадков происходило в руслах рек на протяжении многих веков. Имеется несколько изолированных холмистых возвышенностей, но равнинные пространства преобладают. Рельеф плоский, однако бесчисленные могильные холмы и деревья вокруг деревень затрудняют обзор. И городские, и сельские поселения размещены гораздо скученнее, чем на севере, но, несмотря на это, факторы климата и географического положения делают этот регион наиболее экономически процветающей частью Китая"^*.

^* (China's Geographical Foundation. 1934, с. 283.)

"Климат долины Янцзы во многом определяется летними муссонами... Ощущается здесь и мощное воздействие континентальных бурь.

Благодаря низкой широте лето в регионе субтропическое, причем температура в это время нередко поднимается до 38° по Цельсию (100° по Фаренгейту)... Средний уровень осадков по всему региону - 1200 мм. Большая часть осадков выпадает летом и весной, а самый дождливый месяц - июнь. С октября по" февраль обычно стоит сухая ясная погода с благоприятным температурным режимом, что делает этот период лучшим сезоном в году.

Зимние температуры редко держатся ниже нуля в течение длительного времени. Снег почти не выпадает, и лишь по ночам образуется тонкая корка льда... Для Шанхая средний летний максимум составляет 37° выше нуля, а средний зимний минимум - минус 7°.

Климатические условия долины Янцзы благоприятствуют земледелию на протяжении большей части года; вегетативный сезон длится около 300 дней"^*.

^* (China's Geographical Foundation. 1934, с. 295.)

Ведущие позиции этого региона в китайской экономике обеспечиваются как превосходными природными условиями, так и удачным расположением в системе транспортных коммуникаций. Он лежит на перекрестке двух важнейших водных артерий - реки Янцзы и Великого канала. Они соединяют этот район с обширными территориями Западного и Северного Китая. Будучи прибрежным регионом, он обретает все большую значимость по мере развития международной торговли в тихоокеанской зоне. Так, Шанхай, морской порт региона, превратился в крупнейший торговый центр всего Дальнего Востока. Неплохо развита и местная система железнодорожных путей. От Шанхая проложены две железнодорожные линии, одна до Нанкина (через Сучжоу), а другая до Ханчжоу (через Цзясин). В 1936 г. к ним добавилась ветка, идущая от Сучжоу до Цзясина, которая соединила эти две линии. Для межрегиональных сообщений построены автомобильные дороги и, кроме того, широко используются каналы и обустроенные речные притоки.

Для района характерна очень высокая плотность населения. Если окинуть эти места взглядом с высоты птичьего полета, они представятся сплошным скоплением деревень. Любую из них отделяет от соседних в среднем не более двадцати минут ходьбы. Кайсяньгун - лишь одна из тысяч деревень, теснящихся на этой земле.

Как правило, несколько десятков деревень сконцентрированы вокруг города. Город является местным центром, куда стекается основная продукция, произведенная в окрестных селах, и откуда распределяются промышленные товары, поступившие из Других мест. Таким городом, от которого зависит экономическое существование деревни Кайсяньгун, является Чжэньцзэ. Он находится в четырех милях к югу от деревни, и на лодке ее житель может добраться до него примерно за два с половиной часа. Чжэньцзэ лежит примерно в шести милях к юго-западу от озера Тайху и в восьми милях к западу от Великого канала и железнодорожной линии Сучжоу - Цзясин. В настоящее время он связан с ближайшей станцией Пинван лодочным и автобусным сообщением. Благодаря железной дороге до Шанхая из Чжэньцзэ можно добраться за восемь часов.

Экономические условия

Прав будет тот географ, который попытается определить характер занятий населения исходя из естественных условий, сложившихся на занимаемой им территории. Взору путешественника, проезжающего через эти места на поезде, представляются, с короткими промежутками, бесконечные рисовые поля. По подсчетам, в деревне Кайсяньгун под рис отведено более 90% земли. В среднем одна эта деревня производит в год 900 тыс. цзиней риса. Самими крестьянами из этого количества потребляется лишь немногим больше половины. Очень немногие хозяйства совершенно не заняты в земледелии, в то время как для 76% дворов земледелие является основным занятием. Время, в течение которого они занимаются рисоводством, достигает шести месяцев в году, а выращенный урожай дает им более половины доходов. Таким образом, с любой точки зрения рис имеет здесь первостепенное значение.

Но рис - не единственный продукт, производимый на этой земле. Выращиваются также пшеница, рапс и различные виды овощей, хотя их роль малозначительна по сравнению с основной сельскохозяйственной культурой. Кроме того, вода - это рыба, креветки, крабы и разнообразные водные растения, идущие на стол местного населения.

Важную роль в экономической жизни крестьян играет и тутовое дерево - основа шелководства. А. Райт писал в 1908 г.: "Белый шелк-сырец, известный на европейских рынках как цзилийский шелк, производится вручную мотальщицами в китайских шелководческих хозяйствах... Белый шелк лучшего качества поступает из района, прилегающего к Шанхаю; на его долю приходится основная часть денежных поступлений от китайского экспорта шелка в целом"^*.

^* (A. Wright ed. Twentieth Century Impressions of Honkong, Shanghai and Other Treaty Ports of China, с 291.)

Шелководство широко распространено во всем регионе, но особенно оно развито в деревнях вокруг озера Тайху. Подобная специализация, по мнению самих жителей, объясняется хорошим качеством воды в озере. Говорят, что так называемый цзилийский шелк производится лишь в радиусе двух миль вокруг деревни Кайсяньгун. Достоверность данного утверждения, возможно, нуждается в проверке, однако значение деревни в местной экономике не подлежит сомнению. В период процветания эта хозяйственная зона не только обеспечивала значительную долю китайского экспорта шелка, но и удовлетворяла спрос местного ткацкого производства на шелк-сырец в соседнем городе Шэнцзэ. Шелкоткацкая промышленность этого города до своего упадка была известна способностью производить "десять тысяч штук полотна в день".

Производство шелка в деревнях стало явственно клониться к закату с того момента, когда в Китае начали строить современные фабрики, оснащенные ввезенным из Японии передовым оборудованием. Эта промышленная революция оказала необратимое влияние на судьбы кустарных сельских производств.

"До 1909 г. ...Китай превосходил Японию по экспорту шелка. В частности, в 1907 г. размеры экспорта двух стран были примерно одинаковыми. Однако в 1909 г. Японии удалось опередить Китай, и с тех пор ее превосходство нарастало. По существу, в последние годы китайский экспорт уступал японскому почти в три раза. С точки зрения его удельной доли в наших внешнеторговых поставках в целом шелк также утратил былое значение после 1909 г. Если до этого он обеспечивал 20-30% стоимости всего китайского экспорта, то в период с 1909 по 1916 г.- уже менее 17%"^*.

^* (D. К. Lieu. The Silk Reeling Industry in Shanghai, 1933, с 9.)

Между тем объем экспортируемой продукции возрастал, хотя и неравномерно, вплоть до 1923 г. Но в условиях падения цен это не всегда означало увеличение доходов от экспорта. После 1923 г. размеры экспортных поставок шелка начали неуклонно падать. В период с 1928 по 1930 г. они уменьшились в среднем на 20%^*. Еще более быстрыми темпами происходило их падение с 1930 по 1934 г. "В то время как японский шелк наводнил американский рынок к концу года (1934), экспорт шелка из Китая упал до самого низкого уровня. Его величина составила только одну пятую показателя 1930 г.- факт, свидетельствующий о депрессии, охватившей китайскую торговлю шелком.

^* (D. К. Lieu. The Silk Reeling Industry in Shanghai, 1933, с 9.)

Цены на шелк-сырец вновь понизились в 1934 г. ...Уровень цен 1934 г. равнялся лишь одной трети уровня 1930 г."^*.

^* (Китайский ежегодник, 1935-1936. Внешняя торговля, с. 1094 (на кит. яз.).)

Одновременно по сходным причинам значительно сократился внутрений рынок шелка. Последствием этого явился кризис кустарной шелкоткацкой промышленности в аграрной зоне. Традиционная специализация в области производства шелка и его упадок в современных условиях образуют фон экономической жизни деревни, ставшей объектом настоящего исследования.

Планировка деревни

Обратимся к самой деревне. Территория, занимаемая ее жителями, состоит из одиннадцати юй. Юй - это местный термин, обозначающий земельный участок, окруженный водой. У каждого юй есть свое название. Размеры юй определяются расположением речных проток и поэтому варьируют. Общая территория деревни - 3065 му.

Названия и размеры юй приводятся ниже (составлено на основе официальных данных на 1932 г. Два юй частично принадлежат другим деревням, и, поскольку четкие границы отсутствуют, оценка доли, относящейся к территории Кайсяньгуна, является приблизительной):

Вся территория может быть разделена на две части - подлежащую обработке и отведенную под постройки. Жилая зона занимает довольно незначительную площадь. Она расположена на пересечении трех проток, а дома располагаются по краям четырех юй. Названия последних и количество домов на каждой из них указаны ниже:

План жилой зоны следует рассматривать в контексте местной коммуникационной системы. В этом регионе для транспортировки тяжелых грузов широко применяются лодочные средства. Сухопутные маршруты вдоль каналов и рек, связывающие деревни и города, используются главным образом в тех случаях, когда лодки тянут против течения и ветра. За исключением небольшого числа торговцев, люди обычно добираются до деревни также на лодках; по крайней мере по одной лодке имеется почти в каждом хозяйстве. Важность этого основного транспортного средства принуждает людей ставить дома у самой воды, что определяет соответствующую планировку всей деревни. Деревни застраиваются вдоль рек, а наиболее крупные из них располагаются на пересечении водных путей. Так, деревня Кайсяньгун стоит на трех протоках, основная из которых, в южной части деревни, изгибается подобно дуге, и именно ее форме деревня обязана своим названием. Кайсяньгун буквально означает: "Лук с натянутой тетивой".

Лодки неудобны для перемещения на небольшие расстояния в пределах жилой зоны. Для сообщения между домами проложены дороги. Поскольку протоки служат препятствием для подобных передвижений, отдельные юй должны быть соединены друг с другом мостами.

Система дорог в деревне не образует замкнутого круга. Северный участок юй III почти целиком обрабатывается, и здесь имеются лишь узкие тропинки, почти непригодные для ходьбы, особенно в дождливое время. В связи с этим обстоятельством центральным звеном в системе дорог является мост в западном конце южной протоки. Небольшие лавки сконцентрированы вокруг мостов, особенно моста в западном углу деревни. Планировка деревни не предполагает особого места, к которому тяготела бы общественная жизнь людей. Помимо дружеских встреч крестьян летними вечерами вблизи -мостов, перекинувшихся через изрезавшие территорию деревни Кайсяньгун речки и ручьи, здесь уже на протяжении более десяти лет (с тех пор, как были прекращены ежегодные представления местной оперы) не проводилось никаких публичных сборищ.

Контора деревенского старосты находится в здании кооперативной фабрики, расположенной в восточной части деревни. Место для постройки фабрики было выбрано по техническим соображениям. Южная протока течет с запада на восток. Чтобы не загрязнять производственными отходами этот источник водоснабжения для людей, живущих вдоль протоки, фабрика была построена в ее нижнем течении.

На окраине поселения мы находим два храма: один в западном, другой в северном углу деревни. Но месторасположение храмов не означает, что религиозная сфера находится на периферии жизненных устремлений людей. По существу, их религиозная деятельность протекает в значительной мере в их собственных домах. И правильнее было бы видеть в храмах обитель монахов и богов, которые не только отделены известной дистанцией от простых крестьян, но и вообще отграничены от повседневной жизни деревни (исключение составляют особые события церемониального характера).

Школа находится на южной окраине деревни. Первоначально здесь размещалось бюро по реформе в шелководстве. Когда же была учреждена фабрика, здание было передано школе.

Жилая зона окружена полями, расположенными на более низком уровне, что связано с ирригационной системой. Подходящая для застройки территория сплошь покрыта домами. Она не расширялась уже долгое время. Поэтому недавно созданные общественные заведения (школа, шелкомотальная фабрика) могли быть расположены лишь на окраине старой жилой зоны. Их появление свидетельствует о процессе перемен, происходящих в жизни деревни.

Население

Перепись населения проводилась в деревне в 1935 г. Поскольку непрерывной регистрации рождений и смертей после этого как следует не проводилось, я могу рассматривать материал переписи лишь в качестве основы для анализа. Переписью были учтены все жители деревни, в том числе временно отсутствовавшие:

Временно проживающие в деревне были зарегистрированы в особой графе переписи; в данные, перечисленные выше, они не входят.

Общее число лиц этой категории равняется 25.

Плотность населения - 1980 человек на 1 кв. милю суши (из расчетов исключена площадь водной поверхности). Данный показатель нельзя сравнивать со средней плотностью населения по провинции, которая исчисляется исходя из общей площади, включающей территорию, занятую водой, и необрабатываемые земли; это суммарный показатель плотности. Приводимая же мною цифра отражает реальное соотношение между численностью населения и размерами используемой им территории. Суммарная плотность населения провинции Цзянсу, по данным проф. Тауни, составляет 896 человек на 1 кв. милю^*.

^* (R. H. Tawney. Land and Labour in China, с 24.)

Не все из тех, кто обитает в деревне, считаются ее полноправными жителями. Если поинтересоваться на этот счет у местного населения, мы обнаружим четкое разграничение между коренными насельниками и пришлыми людьми. По принятому законодательству, любой, кто прожил на одном месте более трех лет, причисляется к местному населению. Но в глазах самих крестьян одно это обстоятельство отнюдь не дает человеку основания стать полноценным членом деревенской общины.

Чтобы проанализировать данное деление, удобнее всего привести для примера конкретно тех лиц, которые считаются в деревне пришлыми. Всего насчитывается десять таких дворов. В них проживают два парикмахера из Чжэньцзяна (пров. Цзянсу), мельник и обувщик из Даньяна (пров. Цзянсу), бакалейщик из Хэншани (деревня в том же районе), прядильщица из Уцзяцуни (там же), монах из Чжэньцзэ, механик по обслуживанию насосов из Нинбо (пров. Чжэцзян), мастер по дереву (бамбуку) из Цзинхуа (пров. Чжэцзян) и аптекарь из Учжэня (пров. Чжэцзян).

Объединяет "чужаков", во-первых, то, что они являются иммигрантами, а во-вторых, их профессиональная принадлежность, преимущественно к торговле и ремеслу. Я не располагаю данными, позволяющими судить, какой срок проживания гарантирует фактическое обретение статуса полноправного жителя деревни. Однако мне известны случаи, когда к детям "чужаков", родившимся уже в деревне, относились так же, как к их родителям. Видимо, срок проживания - не единственный критерий социального разграничения такого рода.

В этом отношении весьма характерно, что никто из пришлых не участвует в земледельческих работах. Хотя следует признать, что в специальных профессиях заняты не только пришлые, тем не менее они составляют одну треть данной категории населения, и их ассимиляция вряд ли будет быстрой.

Население деревни Кайсяньгун как особую группу отличает известная культурная специфика. Один из моих информаторов упомянул о трех важнейших ее проявлениях: 1) местный диалект имеет ряд фонетических особенностей; 2) женщины не работают в поле; 3) женщины носят юбки. Эти особенности отличают крестьян деревни даже от жителей ближайшего города Чжэньцзэ.

Те, кто считается в Кайсяньгуне людьми пришлыми, не подверглись культурной ассимиляции. Я обратил внимание на неместный акцент и неместные особенности одежды; например, женщины в аптекарской лавке не носили юбок.

До тех пор, пока пришлые будут сохранять свои языковые и культурные особенности и это будет замечать коренное население, не изменится и их специфическое положение в деревне. Различие между коренным населением и "чужаками" имеет весьма существенное значение, поскольку оно переведено в категории социальных отношений. Тот факт, что всех пришлых людей роднит профессиональная специализация и что у них не имеется собственной земли, уже сам по себе достаточно красноречиво указывает на далеко идущие экономические последствия подобного деления.

Причины, побудившие меня избрать такой предмет исследования

Изучение деревни, подобной описываемой здесь, представляет большой интерес.

1. Речь идет об одном из важных центров кустарного производства шелка в Китае. Это значит, что такая деревня может рассматриваться как показательный пример процесса трансформации, связанной с переходом от традиционного производства к фабричному и социальными проблемами, возникающими в этой связи. Это - общий процесс, происходящий в Китае, и он аналогичен тем явлениям, которые наблюдаются в других странах мира. Проблема промышленного развития в Китае имеет практическую значимость, но до сих пор она не становилась предметом тщательного исследования с учетом всех данных о социальной организации современной деревни. В деревне же,, избранной мною для изучения, реформа местной промышленности осуществляется в экспериментальном порядке на протяжении последних десяти лет. Общественная деятельность, направленная на проведение реформ, имеет большое значение в связи с происходящими в Китае социальными переменами; она должна быть проанализирована объективно и со всей тщательностью. Вполне возможно, что в процессе такого анализа будут вскрыты многие серьезные, но остававшиеся до сих пор незамеченными проблемы.

2. Деревня Кайсяньгун расположена в регионе, который благодаря превосходным природным условиям отличается высоким уровнем развития сельского хозяйства. Институт землевладения также отличается здесь некоторыми характерными особенностями. Все это предоставляет ценный материал для изучения аграрной проблемы в Китае.

3. Широкое использование речных путей сообщения в этом регионе, с характерным для него сетеобразным распределением водных коммуникаций, привело к тому, что между городом и деревней сложились специфические связи, отличные от тех, которые мы находим в Северном Китае. В этом отношении мы имеем возможность исследовать типичный пример рыночной системы, основанной на водном транспорте.

Помимо этих соображений я учел особые преимущества, которыми обладал как исследователь. Срок моей работы был ограничен двухмесячным периодом. За такое короткое время было бы невозможно провести углубленное исследование, если бы 'мне пришлось иметь дело с совершенно неизвестной обстановкой. Деревня Кайсяньгун находится в районе Уцзяна, откуда я сам родом. Таким образом, я обладаю преимуществом лингвистического характера, ведь различия между диалектами китайского языка являются одной из наибольших трудностей, подстерегающих полевого исследователя. Жители деревень, как правило, не способны понять никакого другого диалекта, за исключением своего собственного. Будучи уроженцем этих мест, я был избавлен от необходимости тратить время на изучение местного говора. Наличие же общности на основе земляческих уз позволило мне непосредственно наблюдать обычно скрытые стороны жизни деревни, не возбуждая при этом недовольства и подозрительности ее жителей.

Кроме того, в этой деревне я мог в полной мере использовать личные связи моей сестры, которая, как ответственная за проведение реформы, коротко знала практически каждого жителя деревни. Я получил возможность почти без особых затруднений достигнуть полного взаимопонимания с населением деревни в целом и представителями местной администрации в особенности. Поняв мои намерения, они не только снабжали меня всеми возможными материалами, но и выдвигали очень разумные и ценные предложения и оценки, способствуя тем самым моим изысканиям. Кроме того, я не раз посещал деревню до этого, и сестра постоянно рассказывала мне о происходящих там событиях. Это дало мне возможность непосредственно приступить к анализу проблем, не тратя времени на подготовительную работу.

Мои исследования длились месяц - с середины июля по середину августа 1936 г. Разумеется, я был не в состоянии изучить полный годовой цикл деревенской жизни за столь ограниченное время. Однако мне благоприятствовало то обстоятельство, что эти два месяца играют особую роль в хозяйственной жизни жителей Кайсяньгуна. Они приходятся на заключительный этап производства шелка и на начальный период земледельческих работ. Собранный таким образом материал об экономической жизни и соответствующих социальных институтах, дополненный устной информацией и моими предшествующими познаниями, вполне достаточен, чтобы подвергнуть его первоначальному анализу.