О Фэй Сяотуне и его книге

Habent sua fata libelli - "Книги имеют свою судьбу". У книги, которая сейчас предлагается вниманию читателя, судьба столь же необычна, сколь труден, а порой и драматичен был жизненный путь ее автора. Впрочем, то же самое может быть, в сущности, сказано и об истории развития в Китае той области науки, которой более полувека тому назад решил посвятить себя Фэй Сяотун.

Этнография возникла в Китае намного позднее, чем на Западе. В начале 30-х годов она переживала еще период своего становления, и поэтому нет ничего удивительного в том, что среди ее поборников не было полного единства в понимании целей и методов "науки о народах". Выдающийся китайский ученый и общественный деятель Цай Юаньпэй, предложивший этот термин и сформулировавший ряд важных положений о предмете новой для Китая науки, был убежденным последователем ранних эволюционистов - Г. Спенсера, Э. Тэйлора, Г. Л. Моргана. Но в Европе и Америке времена, когда идеи этих исследователей определяли общее направление научной мысли, тогда уже прошли. Модной становилась критика эволюционизма, в противоположность ему выдвигались новые концепции. Поэтому представители той части китайской молодежи, которая устремилась за границу в поисках знаний, неизбежно оказались под влиянием различных этнографических и социологических школ и направлений, существовавших в Германии, Франции, Англии и других странах. Окончив университетский курс, молодые ученые возвращались в Китай с багажом воззрений, которые они усвоили за рубежом.

В то же время новые этнографические теории проникали в Китай и другим путем. Не только китайцы ехали в Европу учиться, но и европейцы приезжали в Китай учить. Крупнейший в стране Яньцзинский университет пригласил в начале 30-х годов одного из основоположников английской функционалистской школы, А. Рэдклифф-Брауна, прочитать курс лекций о задачах этнографического исследования; в те же годы в Пекине преподавал этнографию и антропологию русский исследователь С. М. Широкогоров. Идеи этих двух ученых в немалой степени способствовали формированию небольшой группы китайских этнографов, воодушевленных желанием помочь своему народу найти путь к будущему. Впоследствии эта группа получила известность как Китайская школа социолокальных исследований.

Название это было связано с их убежденностью в том, что только всестороннее углубленное изучение сравнительно небольших общностей людей (социолокальных единиц) позволит в полной мере понять закономерности формирования их культуры. В отличие от сторонников эволюционизма, считавших -возможным изучение лишь отдельных аспектов социальной организации и общественного быта, последователи этой школы, как и английские функционалисты считали необходимым изучать социолокальные единицы во всем многообразии их особенностей, а для этого требовалось, разумеется, более или менее длительное пребывание "в поле".

Окончив в 1935 г. Яньцзинский университет по курсу этнографии, Фэй Сяотун был рекомендован для продолжения образования в Англии. До отъезда оставалось уже немного, однако ему предстояло еще совершить поездку на юг Китая, где он планировал провести исследования народа яо. Сопровождать молодого этнографа в экспедиции должна была Ван Тунхуэй, которая только незадолго до этого стала его женой.

Какие соображения привели их в горы Даяошань? Вспоминая позднее об этом, Фэй Сяотун писал, что он и его супруга стали заниматься этнографией, воодушевляемые сознанием сопричастности к судьбам родины. Они мечтали поставить изучение культуры и быта китайцев на службу делу их освобождения от социальной несправедливости. Но как бы это ни показалось парадоксальным, изучать собственный народ всегда труднее, чем другие: привычному с детства, кажущемуся естественным и единственно возможным нелегко дать объективную научную оценку. Этому можно научиться лишь на практике, идя от простого к сложному. Так пришла мысль пройти курс стажировки где-нибудь на окраине страны, населенной некитайскими народами. Выбрали горный район Даяошань в провинции Гуанси, где раньше этнографы почти не бывали.

16 октября 1935 г., уладив административные формальности в провинциальном центре, они начали подниматься в горы. Некоторое время работали порознь, стремясь за короткое время охватить как можно большее число деревень. 24 ноября встретились в условленном месте и по горной тропинке отправились в соседний населенный пункт. Быстро темнело, пробираться через заросли становилось все труднее. Вдруг под ногами Фэй Сяотуна что-то затрещало, и он рухнул вниз, в тщательно замаскированную местными жителями ловушку для тигров. Лязгнул капкан, защемив ему ногу. Не в состоянии помочь раненому, Ван Тунхуэй решила пойти в ближайшую деревню за подмогой. Час проходил за часом, а она все не возвращалась. Почувствовав недоброе, превозмогая нечеловеческую боль, Фэй Сяотун выбрался из ямы, но выяснилось, что идти без посторонней помощи он не может. Лишь через день его нашли в лесу и доставили в деревню. Оказалось, что Ван Тунхуэй туда не приходила. А еще через неделю в лесу был обнаружен ее труп.

Удар был слишком неожиданным. Поначалу Фэй Сяотуну казалось, что любое напоминание об этнографической работе всегда будет звучать для него невыносимым упреком. Но он счел своим долгом обработать собранные в Даяошань материалы и опубликовать их. Потом он подумал, что, только продолжая дело, которому они вдвоем решили посвятить себя, он сможет оказаться достойным памяти своей безвременно ушедшей жены и единомышленницы. И он решает, несмотря ни на что, ехать в Англию, чтобы закончить свое образование.

Однако Фэй Сяотуну необходим был отдых - не только для того, чтобы психологически оправиться после случившегося, но и для лечения, раненой ноги. Его сестра предложила поехать в деревню, где сама она в это время работала инструктором по проведению реформы домашнего шелководства.

Фэй Сяотун провел в деревне Кайсяньгун один месяц (июль-август) в 1936 г. Сам он был родом из этих мест и хорошо владел местным диалектом. Ему пришло в голову, что для него это прекрасная возможность познакомиться с жизнью китайской деревни и взглянуть на нее глазами профессионала-этнографа. И он начал систематически собирать сведения о различных сторонах быта обитателей Кайсяньгуна. Так поездка на отдых превратилась в очередную этнографическую экспедицию.

Теперь Фэй Сяотун, как ему и советовал его учитель С. М. Широкогоров, ехал в Англию не с пустыми руками. С ним были объемистые папки с записями, сделанными в Кайсяньгуне; за время пребывания в Лондоне он намеревался написать на этой основе свою докторскую диссертацию. По рекомендации Б. Малиновского, ставшего его научным руководителем, Фэй Сяотун опубликовал свою работу "Крестьянская жизнь в Китае" на английском языке.

Успех превзошел все ожидания. Для английской читающей публики это была первая книга, из которой можно было почерпнуть разносторонние сведения о китайской деревне. Диссертация Фэй Сяотуна была с большим интересом встречена и специалистами. Когда Б. Малиновский писал в предисловии к этой работе, что читал ее "с истинным восхищением, несвободным подчас от чувства зависти", то это не было лишь комплиментом в адрес своего ученика. Фэй Сяотуну действительно в этой книге удалось сказать нечто такое, что показалось последователям английской функционалистской школы этнографии принципиально новым и заслуживающим внимательного обсуждения. Во-первых, главным объектом исследования в западной этнографии были тогда почти исключительно малочисленные "примитивные племена", а автор книги применил современную методику к изучению крупнейшего народа Земли, имеющего тысячелетнюю историю и создавшего яркую и самобытную цивилизацию.

Во-вторых, работа Фэй Сяотуна заставляла задуматься о закономерностях общественного развития и о том, какими методами следует их изучать - двигаясь от древности к современности или же в обратном направлении, отталкиваясь от современного состояния исследуемого общества.

В-третьих, в книге отчетливо прозвучал голос патриота, обеспокоенного судьбами своей страны и в этнографических исследованиях видевшего средство, с помощью которого ученый может способствовать конечной цели - возрождению нации. "Грядущее поколение,- писал Фэй Сяотун,- с пониманием и сочувствием отнесется к нам, к проблемам нашей эпохи. Но наши жертвы и лишения не окажутся напрасными только в том случае, если мы устремим взор в будущее, объединенные общностью целей и ясностью нашего взгляда". Успешно защитив в Англии диссертацию, Фэй Сяотун в 1938 г. вернулся в Китай. Страна переживала трудное время: шла война. Академия наук Китая была эвакуирована в Куньмин, куда постепенно съезжались все ведущие ученые. Фэй Сяотун был приглашен для преподавания на социологическом факультете Юньнаньского университета. Вскоре он становится заведующим социологической лаборатории, созданной совместно Юньнаньским и Яньцзинским университетами.

В этот период Фэй Сяотун сближается с жившими в Куньмине прогрессивными общественными деятелями, а в 1945 г. вступает в патриотическую организацию Демократический союз Китая. Деятельность ученого привлекает к себе внимание гоминьдановской полиции: как выяснилось позднее, его имя было занесено в списки неблагонадежных элементов. Однако Фэй Сяотуну удалось избежать ареста.

Создание Китайской Народной Республики он встретил в Пекине. Он активно включается в работу по определению этнического состава населения Китая, необходимую для проведения демократических социальных преобразований среди национальных меньшинств страны и предоставления им автономии. В качестве заместителя ректора Центральной академии национальностей Фэй Сяотун возглавляет группу ученых, обследовавших состояние национального вопроса в провинции Гуанси, а затем руководит большой этнографической экспедицией в Юньнани.

В 1956 г. произошло событие, имеющее непосредственное отношение к истории написания этой книги. В КНР приехал бывший товарищ Фэй Сяотуна по учебе в Лондонском университете У. Геддес, ставший к тому времени деканом факультета антропологии в Сиднейском университете. Он не только выразил желание побывать в Кайсяньгуне, о котором знал по книге Фэй Сяотуна, но и посоветовал ему провести в этой деревне повторные обследования с целью выявления социальных изменений, происшедших там за 20 лет. Это была действительно интересная идея, и вскоре ее удалось осуществить. Как и в первое свое пребывание, Фэй Сяотун прожил в Кайсяньгуне более месяца. Вряд ли нужно говорить о том, какие чувства испытал он, встретившись со своими старыми знакомыми, охотно делившимися с ним своими радостями и заботами. По возвращении в Пекин он начал печатать в журнале "Новое обозрение" заметки о проблемах Кайсяньгуна. Однако публикация была прервана. Автор был обвинен в пропаганде чуждых социализму взглядов и причислен к "правым элементам", что означало отстранение от научной и общественной деятельности.

В обстановке усилившихся левацких тенденций, характерных для политической жизни Китая конца 50-х - начала 60-х годов пострадали не только видные ученые-обществоведы. Вскоре вся этнография как наука фактически оказалась под запретом: она была объявлена "буржуазной лженаукой".

В эти годы Фэй Сяотун оставался сотрудником Центральной академии национальностей, но занимался преимущественно переводами. Когда в 1972 г. Китай посетили американские ученые, они выразили желание встретиться с Фэй Сяотуном. Беседа с ним произвела на гостей тягостное впечатление - один из крупнейших китайских специалистов вынужден был категорически отрицать свою причастность к этнографической науке, как, впрочем, и сам факт ее существования в КНР. Много позже он рассказывал об этом времени как о третьем критическом периоде своей жизни: в 1935 г. он мог умереть, но остался жив; в 1945 г. в Куньмине рисковал жизнью, но спасся; в 70-х годах хотел умереть, но ему это не удалось.

Конец 70-х годов принес китайскому обществу надежду на коренные преобразования. Начали преодолеваться тяжкие последствия "культурной революции", была разработана программа экономических и социальных реформ. Реабилитация ученых, подвергшихся репрессиям, стала предпосылкой возрождения многих отраслей науки, практически ликвидированных в предшествующие годы. В полной мере это относилось и к этнографии. На сессии Всекитайского собрания народных представителей в марте 1978 г. была сформулирована задача возобновить исследования в области этнографической науки, а спустя два года было создано Китайское этнографическое общество, призванное координировать эти исследования. В состав руководства общества был избран и Фэй Сяотун. Тогда же он стал директором Института социологии Академии общественных наук КНР и президентом социологического общества с 1983 г. Фэй Сяотун является заместителем председателя постоянного комитета Народного политического консультативного совета Китая.

В эти годы к Фэй Сяотуну пришло и широкое мировое признание. В 1980 г. он был удостоен международной премии имени Малиновского, присуждаемой за выдающиеся исследования в области прикладной антропологии. А в 1981 г. неожиданно получил письмо от проф. Р. Фёрса, чьи лекции он в свое время слушал в Лондонском университете. Престарелый учитель сообщал своему уважаемому ученику, что его книга "Крестьянская жизнь в Китае" недавно вышла четвертым изданием. Британское королевское антропологическое общество решило отметить научные заслуги ее автора премией имени Гексли. По традиции, лауреат зачитывает перед собранием членов общества научный доклад, и Р. Фёрс предлагает Фэй Сяотуну выступить с сообщением о "третьем лосещении Кайсяньгуна".

И это третье посещение состоялось: летом того же года Фэй Сяотун вновь побывал в Кайсяньгуне. Выступая при получении премии в Лондоне, он думал о том, что его книга, получившая столь высокую оценку международной общественности, в сущности, еще незнакома китайскому читателю, так как никогда не переводилась на китайский язык. Тогда и возникла идея издать ее в Китае. И через 50 лет после ее написания работа Фэй Сяотуна наконец была впервые опубликована на китайском языке.

Для советского читателя она представляет интерес как одно из первых этнографических исследований в Китае. Приложенные к ней статьи о Кайсяньгуне, написанные в 1957 и 1981 гг., дают обширную информацию о тех изменениях, которые произошли в этой деревне за последние полвека. В какой-то мере этот взгляд на китайскую деревню глазами этнографа позволит читателю составить себе представление о сегодняшнем дне Китая и тех проблемах, которые там приходится решать в настоящее время.

М. В. Крюков