От редактора

Публикуемая монография была в основном завершена весной 1974 г., а 14 июля того же года ее автора не стало. Ушла из жизни видный китаевед- медиевист и высокоталантливый вузовский педагог.

Эмилия Павловна Стужина родилась 12 мая 1931 г. в Ярославле. В 1954 г. она с отличием окончила исторический факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова и начала деятельность историка в г. Рыбинске, где возглавляла Историко-художественный музей, преподавала историю и политическую экономию, вела большую общественную работу, одновременно продолжая целеустремленно и продуктивно заниматься историей Китая в заочной аспирантуре. С 1957 г. ее жизнь посвящена научно-педагогическому труду в коллективе востоковедов Московского университета.

Лекционные курсы и семинарские занятия, которые Эмилия Павловна вела для студентов Института стран Азии и Африки, а также исторического факультета МГУ, были как бы сплавом глубоких и обширных познаний и высокого педагогического мастерства. Одаренный университетский преподаватель, она умела заинтересовать учащихся нелегким предметом, который ей довелось вести, - историей Китая в средние века и в новое время, воспитывать у них любовь к трудному ремеслу историка-востоковеда, прививать вкус и влечение к научным и практическим занятиям специальностью.

Перу Э. П. Стужиной принадлежат главы и разделы в нескольких учебниках и учебных пособиях для вузов по истории стран Востока в средние века, а также в вышедшей незадолго до ее кончины книге "История Китая с древнейших времен до наших дней" [78-79; 109; 108].

Говоря о Э. П. Стужиной как ученом, можно и должно с полным основанием оперировать эпитетами "пионер", "первопроходец", "новатор". В самом деле, именно она первой из советских синологов ступила на путь углубленных самостоятельных изысканий по истории китайского города, ремесла и торговли в средние века, а также связанным с этим научно-теоретическим вопросам. Речь идет не о какой-то конкретной или частной теме из указанной обширной проблематики. За такие темы брались и раньше, до нее. Э. П. Стужину влекло как раз к многоплановой, комплексной разработке того, что в органической совокупности объемлется понятием "город феодального Китая". А потому обращалась она и к изучению эволюции орудий ремесленного труда, и к истории технической мысли, и к характеристике внутригородских экономических отношений, и к оценке социально-политического строя городов, и к рассмотрению их административно-правового статуса, и к раскрытию этнографического облика средневекового китайского города, быта различных слоев горожан, и к историко-культурным и искусствоведческим аспектам проблематики, постоянно прибегая к сравнениям с аналогичными явлениями в феодальной России, средневековой Европе, вновь и вновь демонстрируя плодотворность таких сопоставлений. И все это представлено в исследованиях Э. П. Стужиной не как нечто статичное, раз и навсегда застывшее в своем развитии, а в поступательном движении на обширном временном отрезке - от истоков средневековья до ближайших подступов к нашим дням. Весьма наглядно и убедительно показано ею, как прогресс производительных сил (сколь бы замедленным он ни был), а также вызывавшиеся им перемены в производственных отношениях мало-помалу разрывали средневековые оковы и как в то же время под воздействием различных факторов и обстоятельств подавлялось либо деформировалось новое, нарождавшееся в феодальном городе. Можно упомянуть в данной связи опубликованную в 1973 г. работу Э. П. Стужиной "Типология развития городов Китая в раннее средневековье" |[ 168]. А год спустя она выступила с сообщением "Некоторые пережитки средневековья в китайском городе XIX-XX вв." [139]. Это уже прямой выход синолога-медиевиста в зону нового и новейшего времени, включая период после провозглашения КНР, - выход, несомненно, продуктивный и потому всецело оправданный.

Столь значительный хронологический диапазон научной проблематики, которую Э. П. Стужина разрабатывала, объясняется, конечно, не просто широким кругозором, эрудированностью, отличавшими этого университетского ученого и преподавателя. Здесь действовала и сама внутренняя сила, таящаяся и в содержании, и в исследовательской логике такой проблематики.. А широкий научный кругозор, эрудиция Эмилии Павловны стали тем благоприятнейшим фактором, который позволил этой силе раскрыться и "сработать".

По избранному пути шла Э. П. Стужина споро, работала всегда с полной отдачей сил и достигла многого. А идти было чрезвычайно непросто и нелегко - тяжелые болезни, дававшие знать о себе в последние годы жизни едва ли не каждодневно и порождавшие необходимость беспрестанно искать в себе душевные силы для того, чтобы, преодолевая мучительное недомогание, отдаваться любимому делу. И она находила такие силы, умела вопреки недугам мобилизовывать их и работала изо дня в день. Перу Э. П. Стужиной принадлежит свыше 30 опубликованных трудов по истории Китая в средние века и в новое время, по этнографии, историографии, источниковедению- и другим вспомогательным историческим дисциплинам, китайскому искусству, причем почти половина ее работ приходится на пять последних лет жизни. Друзей, товарищей, коллег Э. П. Стужиной всегда поражали не оставлявшие ее до последнего дня железная воля, жизненный оптимизм, ясность мысли, непреодолимая тяга к научному труду, к исследовательскому поиску.

Немало встречалось трудностей и в самой работе. Ведь идти выпало по-первопутку, возделывать, в сущности, новь и распахивать глубоко - иначе Эмилия Павловна не могла и не умела, ибо жила неизменно в ней огромная творческая взыскательность, неухмолимая - до беспощадности - строгость к себе, благородная ответственность ученого и вузовского педагога.

Исследования Э. П. Стужиной с самого начала шли в русле бурных течений, отмечающих современное состояние мировой синологии и ее методологически важные, принципиальные поиски. До сего времени сотрясают разные направления и школы китаеведения на Западе и на Востоке споры о характере и уровне социально-экономического развития китайского общества к началу нового времени, в ходе которых сталкиваются многочисленные разноречивые концепции, точки зрения, высказывания, оттенки в суждениях (см. [28]. В 1958 г. и последующих годах Э. П. Стужина смело, будучи во всеоружии марксистско-ленинской теории, вошла в эту широкую и жаркую дискуссию и сказала свое веское слово, ибо вошла со своими, самостоятельными, конструктивными представлениями и аргументами, базировавшимися на солидном фундаменте конкретных объективных фактов, а не, как случалось у других, на умозрительных построениях, нередко откровенно тенденциозных. Начало было положено обстоятельными, выдержанными в научно-критическом духе обзорами китайской литературы по указанному вопросу, опубликованными в различных сборниках 1958-1963 гг. ([ 152; 163; 166]. Одновременно и чуть позднее появилась серия ее статей об экономическом и социальном характере городского ремесленного производства в феодальном Китае XVI-XVIII вв. Среди них особого внимания заслуживают те, что напечатаны в сборниках 1962, 1963 и 1968 гг., посвященных генезису капитализма в странах Европы, Азии и Америки [161; 165; 169; 153; 171]. В 1962 г. за диссертацию "Ремесленное производство в Китае второй половины XVI - конца XVIII в." [см. 165] Э. П. Стужиной была присвоена ученая степень кандидата исторических наук. И, наконец, увенчала данное направление непрекращавшихся и после защиты диссертации научных изысканий фундаментальная монография "Китайское ремесло в XVI-XVIII веках", увидевшая свет в 1970 г. [ 157].

Совершенно обоснованно полагать, что сама логика целеустремленного, углубленного исследования предопределила переключение внимания и интереса Э. П. Стужиной с анализа ведущих процессов и явлений в жизни города позднесредневекового Китая к поискам их истоков в китайском обществе XI-XIII вв., когда оно достигло высшей точки в своем поступательном движении на этапе расцвета феодализма, прерванном монгольским завоеванием, серьезно и надолго нарушившим нормальное развитие страны. (Примечательно, что как раз упоминанием о монгольском нашествии завершается публикуемая книга.) Так определилось следующее важнейшее направление научной деятельности Э. П. Стужиной, органически переплетающееся с прежним. Не случайно изыскания на этом втором направлении, занявшие последние 12 лет жизни Эмилии Павловны, велись одновременно с завершающей фазой работы на первом направлении. Есть в научном наследии Э. П. Стужиной несколько трудов, самым непосредственным образом запечатлевших логическую преемственность и органическую связь обоих этих направлений, обоих этапов, например статьи об экономическом содержании терминов найма и форм оплаты труда в городском ремесленном производстве феодального Китая с XI по XX в., опубликованные в СССР и за рубежом [171; 307; 308], и тоже принципиально важная работа "Политика китайского государства по отношению к городу (XI-XIII вв.)", снабженная подзаголовком "К вопросу о факторах, препятствовавших первоначальному накоплению" [162].

Исследования Э. П. Стужиной китайского города, ремесла и торговли XI-XIII вв. лежат в русле усиленного интереса к этому периоду китайской истории, наблюдающегося ныне в мировой синологии (помимо СССР, в Японии, Франции, США, ГДР, ФРГ и некоторых других странах). Если учесть, что в нарастающем потоке научной и иной литературы о Китае X-XIII вв. проявляются и сталкиваются самые различные подходы, мнения, суждения, то постановка и разработка Э. П. Стужиной с марксистских позиций ряда концептуально значимых и теоретически сложных проблем урбанистики применительно к китайскому феодальному городу представляются исключительно важными. Можно упомянуть в этой связи ее доклад "Китайский феодальный город в XII-XIII веках (на примере Кайфына и Ханчжоу)", выпущенный отдельными книжками на русском и английском языках к VII Международному конгрессу антропологических и этнографических наук в Москве в 1964 г. ) [156; 306], или обзор "Проблемы экономической и социальной структуры города и ремесленного производства Китая XI-XIII веков в современной историографии", увидевший свет пятью годами позднее [164].

Итогом длительной и напряженной работы на втором направлении и стала публикуемая посмертно монография Э. П. Стужиной. Редактор не в праве давать книге подробную оценку, разбор ее - дело читателей и рецензентов. Тем не менее можно с вполне достаточным основанием квалифицировать этот труд Э. П. Стужиной как серьезный вклад в марксистскую китаеведную медиевистику, в ее урбанистическую отрасль, зачинателем которой у нас, в СССР, Эмилия Павловна совершенно заслуженно признается.

Особо следует отметить сделанное Э. П. Стужиной для обогащения источниковедческой базы изучения средневекового китайского города, ремесла и торговли. Нечасто доводится в работах синологов-медиевистов встретить столь же значительный по широте и полноте набор привлекаемых к исследованию письменных и иных материалов: памятники эпиграфики, хозяйственные документы, актовые публикации, географические описания городов, уездов, провинций, мемуары, энциклопедические труды, произведения официальной историографии, памятники материальной культуры, литературно-художественные и фольклорные творения, произведения изобразительного искусства и т. д. Некоторые из этих материалов извлечены Э. П. Стужиной из не тронутых никем до нее пластов китайских рукописей, ксилографов и прочих текстов. Так, в музеях и архивах КНР Э. П. Стужина в пору пребывания в этой стране выявила, а затем ввела в научный оборот несколько цеховых уставов, зафиксированных в эпиграфических документах конца XVIII - первой половины XIX в. ([см. 161]. Отдельные источники (например, составленные в XI-XIII вв. Сун Минь-цю [43], Мэн Юань-лао [35], Най Дэ-вэном [36], Чжоу Ми [68], У Цзы-му 1[53] описания Чанъаня, Кайфына и Ханчжоу, различные по жанровой принадлежности книги Шэнь Ко [72], Лю Да-фана 1[32], Фань Чэн-да [57-58], Ли Синь-чуаня [26-27], Хун Мая [59-60], Ма Дуань-линя [34] и других авторов тех же столетий, "Свод законов, составленный в годы Цинъюань" [64], "Черновой свод важнейших материалов династии Сун",[45]) хотя находились в обращении и прежде, однако не использовались настолько широко и плодотворно, как в данной монографии и предшествовавших ей работах Э. П. Стужиной. Совершенно обоснованно у нее на передний план по источниковедческой ценности выдвинуты не произведения официального историописания наподобие "образцовых историй", а частные либо полуофициальные труды, тогда как едва ли не большинство исследователей и поныне, следуя стародавней традиции, склонны отдавать предпочтение первым. Вместе с тем Э. П. Стужина далека от того, чтобы недооценивать, а тем более игнорировать и "образцовую историю" династии Сун {47]. Свидетельство тому - публикация в приложении к данной монографии русского перевода материалов раздела "Продовольствие и товары" из "Истории династии Сун", посвященных торговым налогам и регламентациям.

Одной из важных заслуг Э. П. Стужиной является также опубликование в различных изданиях учебно-вспомогательного и научного назначения переводов из частных и официальных сочинений китайских авторов, в которых освещаются те или иные стороны жизни городов, развития торговли и ремесла феодального Китая [78-79; 167]. Этими публикациями Э. П. Стужина продемонстрировала незаурядное профессиональное мастерство синолога, отлично владеющего историко-филологической методикой работы с письменными памятниками средневековья, обладающего навыками искусного археографического и источниковедческого анализа таких текстов. Пример тому - увидевшая свет в 1974 г. работа "Сучжоуские стелы как источник изучения китайского средневекового города (конец XVII - начало XVIII в.)" [167].

Советская китаеведная медиевистика - на пути к становлению марксистской концепции китайского общества эпохи феодализма, и этому поступательному движению немалая сила сообщена и исследованиями Эмилии Павловны Стужиной. В отечественной синологии ее имя, ее труды занимают почетное место.

При подготовке книги к изданию в рукопись Э. П. Стужиной внесены только самые необходимые коррективы и дополнения, которые ни в коей мере не нарушили существо и общий план работы, авторский замысел в целом. Сделано лишь одно отступление от первоначальной разбивки монографии по главам: сочтено более целесообразным перевод материалов "образцовой истории" династии Сун о торговых налогах и регламентациях вынести в приложение, а не включать отдельной главой в основной текст книги.

По библиографическим сноскам, имевшимся в рукописи, а также по разрозненным заготовкам автора составлен список использованных источников и литературы, пополненный данными о некоторых книгах, статьях и сообщениях, по тем или иным причинам не привлеченных автором, но которыми воспользовался редактор при написании им послесловия к монографии. Составлены также указатели (имен, топонимов и этнонимов, терминологический), которые автор предполагала, но не успела оформить.

Редактор глубоко признателен З. Г. Лапиной, Б. Н. Мельниченко и Н. И. Фоминой за щедрую помощь и ценные советы при подготовке книги Э. П. Стужиной к изданию.

Г. Я. Смолин