Безопасность за спиной США

Судьба семьи Чан Кайши оказалась в тесной зависимости от международно-политических событий на Дальнем Востоке, послевоенных планов Вашингтона. Генералиссимус знал, какое важное значение придают в США Тайваню. Госдепартамент еще в 1945 г. откровенно признал стратегическую необходимость американского контроля над островом. За исключением Сингапура, как полагали американские политологи, на Дальнем Востоке нет ни одного пункта, который заменил бы такую важную "контрольную позицию", как Тайвань.

В первый год после образования КНР стратегические приоритеты Вашингтона начали несколько смещаться. С тревогой слушал Чан Кайши сообщение о выступлении в Национальном пресс-клубе 12 января 1950 г. государственного секретаря США Д. Ачесона. Внешнеполитическое ведомство США пошло, как казалось гоминьдановцам, на небывалое предательство! Оно исключило Тайвань из "периметра обороны" США.

В окружении Чан Кайши росли панические настроения. Наиболее предприимчивые дельцы пытались сохранить свои приобретенные силой и мошенничеством богатства - золото переправлялось в наиболее надежные места, только в мае 1950 г. соратники Чан Кайши перевели в Гонконг до 50 млн гонконгских долларов. Из Тайбэя усилился поток беженцев, особой популярностью у них пользовалась Бразилия.

Начало войны в Корее вдохновило Чан Кайши. Генералиссимус располагал информацией о намерении КНР направить в Корею добровольцев; его не покидали надежды на переход американских войск через 38-ю параллель, что должно было - он верил в это - привести к непосредственному американо-китайскому столкновению. Телеграмма тайваньского посольства из Вашингтона обнадеживала. "Если это произойдет,- отмечалось в ней,- тогда наши позиции укрепятся в значительной степени".

Чан Кайши направил основные усилия на обработку общественного мнения в США. Сторонники Тайбэя начали активный поиск наиболее эффективных путей для действий лобби в пользу генералиссимуса. "Республиканцы в сенатской комиссии по иностранным делам,- докладывали Чан Кайши его агенты из США,- обнародовали заявление, подвергающее резкой критике послевоенную дальневосточную политику США... Если корейская война не закончится за эту предвыборную кампанию, эта проблема будет центральной для республиканцев. Наше правительство должно полностью оградить себя от внутриполитических проблем США. Но демократическая партия не сможет избежать безосновательных нападок на наше правительство и нашего президента. Наши нейтральные американские друзья советуют нам быть готовыми к отражению такого рода безосновательных нападок путем использования действительных фактов, чтобы избежать недопонимания со стороны американской общественности. Если мы будем довольствоваться лишь тем, что делают для нас республиканцы, то это не приведет к желаемым результатам... Мы должны использовать лиц, находящихся вне правительственной сферы. Этот метод будет более эффективным". В соответствии с подобными рекомендациями сторонники Чан Кайши вербовались среди американских ученых, публицистов, общественных деятелей. Чан Кайши искал опору среди таких адептов американского консерватизма, как генералы Макартур, Хэрли. Среди тех, кто поддерживал противоположную линию генерала Стилуэлла, был генерал Маршалл. На Маршалла и обрушили свои удары гоминьдановские лоббисты, обвинив его в "содействии" триумфу КПК. Генерал Ведемейер, находясь под давлением консерваторов, все ближе склонялся на сторону Тайбэя.

Группа американских сенаторов выступила со следующим заявлением: "Политика поддержки Китайской республики (Тайбэя.- В. В) должна быть твердой и последовательной политикой США. Президент Чан Кайши был и является выдающимся антикоммунистическим лидером в Азии. Наш враг в Азии и во всем мире должен быть идентифицирован с русским коммунизмом.

...Чан Кайши потерял Китай, поскольку он не получил достаточной моральной и материальной поддержки от США, а не по какой-либо иной причине" (Koen R. J. The China Lobby in American politics. N.Y., 1974. P. 103.). Правые республиканцы указали на безответственные нападки на Чан Кайши, якобы безосновательные обвинения его соратников в коррупции, разложении, что, по мнению сторонников генералиссимуса, подрывало гоминьдановский режим. Чан Кайши ощущал за спиной могущественную поддержку.

Банкирские дома Среднего Запада и Калифорнии, устремлявшие взоры на Азию, с еще большей настойчивостью отстаивали лозунг "Азия прежде всего"; с резкой критикой европейской ориентации правительства выступили видные деятели республиканцев - сенатор Тафт, бывший президент Гувер, вокруг которых группировались и другие сенаторы-республиканцы - члены комиссии по иностранным делам конгресса: Александр Уайли (Висконсин), X. Александр Смитт (Нью-Джерси), Б. Хекенлупер (Айова), Кэбот Лодж (Массачусетс). Несмотря на болезнь, в бой готов был броситься и сенатор Ванденберг. По мнению этих сенаторов, "кровь американских парней лежала на совести президента и больше ни на ком другом". Кумиром мятежных сенаторов и стал генерал Макартур: они надеялись на генерала, ожидали от него большей смелости в проведении рискованного курса в дальневосточной политике.

Пропагандисты в США, и прежде всего сподвижники Генри Люса, пытались заставить американское общественное мнение поверить в силы Чан Кайши, в его способности не только "закрепиться" перед угрозой с материка, но и открыть второй фронт против КНР.

В 1950 г. население Тайваня составляло 8 млн человек. Среди американских военных специалистов не было единогласия по поводу количества штыков укрывшейся на Тайване армии Чан Кайши и ее потенциальных возможностей. Некоторые военные в Токио и Вашингтоне брали на себя смелость предполагать, что чанкайшистских войск наберется около 50 тыс. Но пропагандисты-профессионалы со свойственной им беззастенчивостью изображали положение на Тайване в более привлекательном свете. "Американские военные,- утверждалось в одном из сообщений,- считают, что красное вторжение будет отражено совместными усилиями 7-го флота США и армии националистов в количестве 500 тыс. человек". Впоследствии эта цифра поднялась до 800 тыс. Сторонникам расширения конфликта на Дальнем Востоке было, конечно, выгодно раздувать миф о скрытых потенциальных возможностях армии Чан Кайши, о способности гоминьдановцев внести солидный вклад в дело общей "борьбы с силами коммунизма". Они яростно разоблачили беспомощность политических руководителей, приписывали им вину за неудачи в корейской войне, во многом объясняя эти неудачи нежеланием использовать силы рвущегося в бой союзника.

29 июня 1950 г., два дня спустя после того, как Трумэн провозгласил "карантин" Тайваня, Чан Кайши объявил о решении послать в Корею до 30 тыс. солдат. В специальной памятке в Вашингтон тайваньский правитель писал о его 33 тыс. солдат, готовых выступить на стороне США в Корее, и о необходимости переправить в Тайбэй 20 самолетов типа С-46 для транспортировки войск. На первых порах Объединенный комитет начальников штабов, казалось, готов был пойти навстречу чанкайшистам и даже рекомендовал военному ведомству позволить гоминьдановцам минировать прибрежные воды и не сдерживать их в стремлении атаковать войска КНР. Однако правительство США после зрелых размышлений в конце концов отвергло идею привлечения войск Чан Кайши к агрессивным акциям в Корее, и услужливость генералиссимуса на этот раз не встретила полного взаимопонимания в Вашингтоне: слишком большим оказался риск задуманного предприятия.

Особые надежды связывались с именем Макартура. Неудача с осуществлением идей участия Тайваня в американской акции в Корее раздосадовала как Чан Кайши, так и кумира американских "ультра", они восприняли ее как удар по их собственному престижу. В Тайбэе с нетерпением ожидали Макартура. Генерал еще перед началом корейской войны, во время беседы в Токио с высокопоставленными представителями Пентагона, много говорил о значении Тайваня для США. Он предложил даже организовать свою поездку на Тайвань и "объяснить Чан Кайши причины, по которым было отклонено его предложение направить войска в Корею". Гости соглашались с Макартуром. Но Белый дом? Там, по мнению генерала, стремились пересмотреть свою политику по отношению к тайваньской проблеме. Объединенный комитет начальников штабов предложил генералу направить на Тайвань своего офицера, а самому поехать позже, поскольку "государственный департамент, по мнению военных, был чрезвычайно обеспокоен политическими проблемами, возникшими в связи с нейтрализацией Тайваня". Теперь Макартур считал немыслимым откладывать поездку.

31 июля 1950 г. генерал, демонстрируя перед камерами репортеров самую утонченную галантность, прикладывался к ручке мадам Чан. Затем, повернувшись к ее супругу, стоявшему рядом, спросил: "Как поживаете, генералиссимус? - и, не успев получить ответ, добавил снисходительно:-Прекрасно, что вы снизошли ко мне и встретили..." Вечером Чан Кайши и его супруга давали официальный обед. Неспособность Чан Кайши поддерживать беседу по-английски создавала немало осложнений для хозяина, но мадам мобилизовала весь запас находившихся в ее арсенале чар. Переговоры, казавшиеся Макартуру и Чан Кайши весьма важными, несколько утомили обе стороны, так как, рассчитанные на внешний эффект, были связаны больше с торжественным церемониалом, нежели с деловыми беседами. На следующий день, 1 августа 1950 г., генерал, пообещав тайваньским правителям прислать новых военных советников и новое снаряжение, вылетел в Токио. Через семь дней заместитель начальника штаба Макартура генерал-майор Фокс вылетел на Тайвань с целью ознакомиться с военными нуждами гоминьдановцев. С ним туда же направилась группа инспектирования.

3 августа государственный секретарь попросил дипломатического советника Себолта получить у вернувшегося из Японии Макартура информацию о визите на Тайвань. Когда же Себолт передал просьбу Ачесона, Макартур сослался на усталость и попросил отложить беседу до следующего раза. Но и в следующий раз Себолт вернулся ни с чем: генерал заявил ему, что переговоры на Тайване носили лишь военный характер и у него нет никакого желания говорить о деталях. Себолт пытался напомнить о значении проблемы Тайваня для внешней политики США, но получил ответ: "Билл, я не знаю, о чем ты говоришь. Формозская политика уже определена приказом Трумэна от 28 июня 7-му флоту США о предотвращении любой коммунистической атаки на остров или любого штурма материка со стороны Формозы".

И на этот раз генерал отделался отговоркой. Свое настоящее отношение к Чан Кайши Макартур объяснил в беседе с бывшим консулом США в Гонконге, назначенным послом на Тайвань, во время визита последнего в Токио еще в июле 1950 г. "Если он (Чан Кайши.- В. В.),- говорил генерал,- потерпел неудачу и удрал из-за того, что он антикоммунист, мы должны помогать ему. Государственный департамент, вместо того чтобы осложнять обстановку, должен помочь ему в его борьбе против коммунизма..." (Koen R. T. Op. cit. P. 103.).

Чан Кайши начал прославлять усилия Макартура, направленные на спасение престижа тайваньских лидеров. "Наш народ и вооруженные силы,- провозглашал в своем заявлении генералиссимус без армии,- глубоко почитают генерала Макартура за его твердое руководство в общей борьбе против тоталитаризма в Азии". Чан Кайши объявил о создании основы "китайско-американского союза", называл генерала "товарищем по оружию".

План генерала Макартура, таивший в себе угрозу превращения локального военного конфликта в глобальный, предусматривавший установление блокады китайского побережья, разрушение промышленного потенциала Китая воздушными бомбардировками, привлечение Чан Кайши к непосредственному участию в военных действиях в Корее, вызывал серьезные опасения в вашингтонских коридорах власти. Банкротство линии Макартура означало крах сторонников наиболее авантюристической линии в китайской политике США.

Отставка в 1951 г. Макартура не сулила легкой жизни для семьи Чан Кайши. Идея замены Чан Кайши на более приемлемого для США лидера никогда не оставляла умы американских специалистов по делам тайной дипломатии. И теперь, в конце 1952 г., политический климат, казалось, вновь благоприятствовал осуществлению такого рода идеи. На этот раз американские офицеры должны были тесно сотрудничать в деле устранения Чан Кайши. Тщательно отрабатывался вариант восстания, инспирирования волнений на острове. Армия готовилась вмешаться для установления контроля над событиями. При этом планировалось, что семья Чан Кайши, его ближайшие соратники будут помещены в убежище до того времени, пока не утихнут волнения. План предусматривал: разъяренная толпа нападет на убежище, где генералиссимус под присмотром полиции должен был ожидать евоей участи. После установления порядка станет известно: семья Чан Кайши, его окружение истреблены восставшими. В обстановке траура и глубочайшей скорби сильная личность из среды тайваньских генералов возьмет в свои руки власть. Всего лишь за несколько недель до осуществления этого плана против тайваньского диктатора секретные службы Чан Кайши ухватились за нити заговора и даже познакомились с некоторыми его деталями. Американский полковник, один из организаторов, еле унес ноги. Тайбэй использовал сложившуюся ситуацию для активизации нападок на КНР, объявив о намерении Пекина сбросить Чан Кайши и овладеть островом. Основная вина была возложена на командующего армией генерала Сун Личжэна. Его заставили силой признать свою вину. Американские офицеры, имевшие возможность увидеть опального генерала, пришли к выводу: Сун Личжэн стал объектом психологических и физических пыток (Dorn F. Op. cit. P. 125-127.).

Версия коммунистического заговора против Чан Кайши вполне устраивала американских политиков, поднявшихся на волне маккартистской "охоты за ведьмами". Семья Чан Кайши, несмотря на неудачу "товарища по оружию" - Макартура, продолжала полагаться на содействие и помощь Вашингтона. В 1954 г. родился Договор о взаимной обороне между Вашингтоном и Тайбэем. Гоминьдановцы получили от своего американского союзника гарантии безопасности, а США встали на путь открытой конфронтации с КНР. Чан Кайши старался опираться на своих друзей в США, многие из которых, как, например, конгрессмен Джадд, адмирал Рэдфорд и другие, рвались в бой; Тайвань представлялся им не иначе как один из плацдармов "борьбы с коммунизмом". Однако уже в 50-е годы стало ясно, что практическая значимость концепции силового давления на противоположную социально-политическую систему была значительно подорвана. Чан Кайши понимал: США не пойдут на развязывание мировой войны ради осуществления сомнительных планов возвращения гоминьдановцев на материк, даже локальная война оказалась тесно связанной с риском ядерного конфликта, способного уничтожить цивилизацию. Но стоило летом 1962 г. возникнуть очередной критической ситуации в районе Тайваньского пролива, как в Тайбэе не удержались и пригрозили вторжением на материк. Эти заявления не получили, однако, желаемой гоминьдановцами поддержки за океаном, и Чан Кайши оставил в конце концов идею высадки на материк.

Гоминьдановские власти с помощью американских друзей бросили все силы на обеспечение экономической безопасности острова. Для этого имелись необходимые предпосылки. Беглецы прибыли на Тайвань не на пустое место. Японцы за годы своего господства создали на острове необходимую для осуществления военных операций в зоне Южных морей военно-промышленную инфраструктуру. Здесь развивалось производство традиционных товаров - чая, лесоматериалов, камфоры, цемента. Война подтолкнула развитие новых отраслей промышленности, расширилось производство стали, алюминия, каучука, нефтепродуктов, выросла добыча угля и т. д. Промышленность располагала квалифицированными для того времени техническими кадрами.

Вместе с Чан Кайши на Тайвань хлынул в 1948- 1949 гг. с материка поток людей - до 2 млн. Страх, не имеющий нередко оснований, заставлял пускаться в бегство представителей китайской интеллигенции. Они привозили с собой на остров ценнейшие собрания книг, специальных исследований, художественные коллекции. Хорошо известные научные центры, уцелевшие в военные годы, оседали на Тайване. Основанный японцами еще в 1927 г., университет в Тайбэе был реорганизован в 1946 г. и начал расширять свою деятельность. Синологическая (китаеведческая) академия возобновила занятия. На Тайване сконцентрировался значительный производственный и интеллектуальный потенциал, способный стимулировать развитие острова в новых условиях. Но "феномен Тайваня" объяснялся прежде всего американской помощью, а она в 50-60-х годах исчислялась несколькими миллиардами долларов. Режим на Тайване стал объектом послевоенной социальной стратегии США, явившейся в значительной мере реакцией на революционные изменения в мире.

Цзян Цзинго, поощряемый отцом, постепенно прибирал к своим рукам основные рычаги власти. В 1966-1969 гг.-"министр" обороны, в 1969-1972 гг.- заместитель "премьера", а с 1972 г.- "премьер-министр". Цзян занял пост "премьера" в довольно смутное время. Президент США Р. Никсон - а в 50-х его называли в США сенатором от Формозы - совершил визит в КНР, чем открыл новую страницу в американо-китайских отношениях. Разве могли Чан Кайши и его сын спокойно воспринимать ослабление дипломатических позиций своего режима? В Тайбэе с упорством отвергали напоминания Вашингтона о том, что проблему Тайваня должны решать сами китайцы. "Единственные контакты между нами и "врагом",- клялся Чан,- это контакты крови и меча!"

В октябре 1984 г. на Тайване широко отмечали юбилей китайской революции 1911 г. и 35-ю годовщину со дня создания "националистического правительства" на Тайване. Более 20 тыс. иностранных гостей получили приглашение присутствовать на торжествах. Среди иностранцев, прибывших на празднество, особое внимание привлекли американские гражданские пилоты в отставке - примерно 160 человек, входившие в годы антияпонской войны в подразделение "летающие тигры" под командованием генерала К. Ченнолта. Присутствие на празднике "летающих тигров" символизировало традиционные связи США с семейством Чан Кайши.

Цзян Цзинго обратился к собравшимся с речью. Оратору шел 74-й год, он не мог похвастаться здоровьем, но считал своим долгом поднять дух окружавших его соратников. "Мы твердо верим,- заявил Цзян,- в то, что невзгоды Китая уйдут в прошлое". Накануне Тайвань отверг предложения Пекина о воссоединении. А они показались некоторым тайваньским политикам весьма заманчивыми, так как предусматривали сохранение за Тайбэем автономии военных, финансовых и торговых отношений. Тайваню предлагалось поступиться лишь своим флагом и претензиями на продолжение дела Сунь Ятсена и революции 1911 г. Цзян дал понять, что, как и прежде, рассматривает лидеров тайваньского режима законным правительством всего Китая. И, как бы подчеркивая невозможность принятия предложений китайских руководителей, заявил: различия между Пекином и Тайбэем "стали еще более очевидными". Парад, митинги, празднества - а в них приняли участие 250 тыс. солдат и студентов - призваны были подчеркнуть уверенность тайваньских политических лидеров в будущем созданного ими режима.

США пытались нейтрализовать негативное влияние тайваньской проблемы на отношения с КНР. В американо-китайском коммюнике от 17 августа 1982 г. американцы зафиксировали обязательство значительно уменьшить военную помощь Тайваню. Вскоре у Вашингтона появился повод продемонстрировать верность взятым на себя обязательствам. Цзян проявил интерес к закупкам в США усовершенствованных истребителей F-16, F-20. США отказали, сославшись на коммюнике 1982 г. Но по американским лицензиям и с помощью специалистов США тайваньцы наладили производство боевых самолетов F5E, вертолетов "Белл" и управляемых снарядов "Сайдуиндер". Продолжалась и продажа американского оружия Тайваню. Президент Цзян имел все основания с уверенностью заявить: "США и впредь останутся нашим главным поставщиком оружия".

Безопасность острова не ставилась лидерами режима лишь в зависимость от состояния военной машины. В 70-е годы внимание Цзян Цзинго все больше привлекает проблема обеспечения социальной стабильности.

Американская помощь, рост зарубежных инвестиций сопровождались применением высокоэффективного оборудования, внедрением новой техники, повышением уровня управления. Но индустриализация характеризовалась и интенсивным применением рабочей силы, что приводило в условиях жесточайшей диктатуры, отсутствия профсоюзного движения к ухудшению положения народа. С конца 60-х годов сведения о тяжелых условиях труда и жизни тайваньцев постепенно проникают в мировую печать.

Цзян Цзинго взялся за осуществление политических и социальных реформ. Закон о развитии сельского хозяйства, принятый в августе 1973 г., предусматривал осуществление программы модернизации сельскохозяйственного производства, повышение заинтересованности крестьянства в своем труде. Кое-что было сделано и в сфере улучшения положения рабочих. Даже немногими реформами Цзян сумел консолидировать режим, нейтрализовать попытки оппозиции бросить вызов его личному авторитету. К концу второй мировой войны годовой доход на душу населения на Тайване был менее 70 долларов, к 1980 г. он достиг 2280 долларов, объем ВНП вырос в 11 раз. В мире стали говорить об "экономическом чуде" на Тайване. Все чудеса на земле относительны. Немало иллюзорного и в тайваньском "феномене".

80-е годы на Тайване встретили с новыми проблемами: была исчерпана, по существу, возможность расширения занятости за счет квалифицированной рабочей силы, появились сложности с устройством выпускников высших и средних учебных заведений. В условиях роста протекционизма на мировых рынках Тайвань столкнулся с трудностями своего экспорта. Тайвань не добился особого успеха в переводе своего экспорта на более современные товары, производство которых основано больше на технологии, нежели на дешевом труде.

Оборотная сторона "тайваньского чуда"- негативное воздействие на безопасность режима скопления огромного резерва иностранной валюты - около 60 млрд долларов в 1986 г. Одна из причин - психология беженцев, которой придерживалась "старая гвардия" Гоминьдана: "копи деньги - будь готов к отъезду". Активное сальдо в торговле превращало Тайвань в мишень для критики со стороны США. Американцы ужесточили тон по отношению к Тайваню на торговых переговорах, заставили его открыть свой рынок их пиву, табаку и вину. Представители старой гоминьдановской гвардии, идя на оборонительные меры в сфере экономики, не раз вспоминали "шанхайский урок"- безудержный рост инфляции в конце 40-х годов, когда Чан Кайши цеплялся за власть в Китае. С той поры гоминьдановские лидеры не расставались с чувством неуверенности, когда размышляли о безопасности своего режима.