Характер императорской власти в начале XV в. и ее опора

Затронутая проблема о перенесении столицы во всех своих аспектах имеет прямое отношение к вопросам, рассматриваемым в данной главе. Отмеченная осторожность в подходе Чжу Ди к титулованной знати вкупе с долей недовольства работой традиционного управленческого аппарата и недоверия бюрократии заставляли его искать прочную опору своему господству вне этих слоев господствующего класса. Последнее не исключало использования императорской властью аристократии и бюрократии в своих интересах и сохранения привилегированного положения данных слоев. Но интересы обеих сторон совпадали только до определенной степени. Отсюда все вышеотмеченные специфические моменты во внутриполитическом курсе Чжу Ди: намеренное ослабление легальных каналов самовыдвижения государственных служащих, усиление роли дворцовых служб в противовес обычному бюрократическому аппарату, дублирование центральных правительственных органов и перенесение столицы в тот район, где новое правительство чувствовало себя наиболее прочно.

Учитывая все это, можно ответить на вопрос, который поставлен в начале главы и частично затрагивался в предшествующих главах, а именно: где искало правительство Чжу Ди внутреннюю опору для своего господства в стране в условиях сложной политической ситуации после 1402 г.? Такой опорой служили: а) военные наместники в провинции, б) "новые" сановники - выдвиженцы Чжу Ди, в) дворцовые службы, г) широкие слои феодального господствующего класса северной части страны, и прежде всего провинции Бэйпин (Северной Чжили).

Отсюда закономерно вытекает еще один вопрос: насколько прочной оказалась избранная опора, позволила ли она укрепить позиции императорской власти, завоеванные в конце XIV в.? Большинство исследователей, так или иначе касавшихся данной проблемы, склонны давать положительный ответ. Ван Гэн-у, например, отмечает, что правление Чжу Ди было "сильно и непосредственно единоличным" [231, 377]. Авторы труда под редакцией Шан Юэ идут еще дальше, когда пишут: "Чэн-цзу (Чжу Ди. - А. Б.) продолжал политику централизации власти, проводившуюся Чжу Юань-чжаном, и еще больше укрепил абсолютную монархию" [98, 412], Естественно, что обстоятельства воцарения Чжу Ди не позволяли ему допустить сколько-нибудь существенного ослабления авторитета императорской власти. Сильное единовластие могло выступать одной из гарантий прекращения внутренней борьбы в стране, достижения внутриполитической стабильности, к чему и стремился Чжу Ди. Поэтому он пытался насколько возможно придерживаться самодержавного принципа в управлении. Это нашло отражение в источниках. Например, манифест от 11 февраля 1415 г. гласил: "Путь управления Поднебесной таков, что государь правит в высшей [сфере], а его подданные получают должности в низшей [сфере]. Низшая и высшая [сферы должны] взаимно поддерживать друг друга..." [23, цз. 160, 1815]. Тем самым подтверждалось совершенно особое положение императора. Взаимная поддержка в данном случае должна была лишь закрепить непререкаемую власть самодержца в "высшей сфере".

Во многих официальных документах встречаются и такие формулировки, как: "Я, будучи государем, лично смотрю за Поднебесной" [23, цз. 29, 521]. Очевидно, это не было пустым словесным штампом, и Чжу Ди стремился принять посильное участие в как можно более широком круге вопросов управления страной. В этом плане характерен его призыв к сановникам подавать предложения по различным государственным вопросам лично ему. "Я тогда подробно разберусь [в предложенном] и [буду] осуществлять", - обещал император [23, цз. 29, 521].

Однако наряду с этим в высказываниях и документах, изданных от имени Чжу Ди, можно найти мотив о необходимости коллегиального рассмотрения государственных дел. В июне 1405 г. он признавал: "Дел в Поднебесной слишком много. Духовные же и физические [возможности] одного человека ограниченны. Разве он может охватить разумом все сразу? [Даже] разбив [дела] на части, разве можно [их все] переделать?.. Путь государя - непременно направлять коллективное мнение, а затем применять [его] для служения Поднебесной" [23, цз. 42, 678]. Несколько иной оттенок приобретает та же мысль в высказывании императора от 23 мая 1407 г.: "Всю [полноту] пользы или же вредоносности дел, [ведущих] к счастью или к несчастью всего народа, можно выяснить лишь при непременном широком опросе [мнений] и обширной совещательности. [И это отнюдь] не из любви к многословию" [23, цз. 66, 930]. Наконец, аналогичный метод управления Чжу Ди рекомендовал и своему наследнику: "Все важные дела... приказываю тебе обсуждать на советах с главами пяти палат и шести ведомств" [23, цз. 249, 2325].

Этот мотив перекликается со схожими заявлениями о необходимости использования бюрократической машины, которые уже приводились выше. Действительно, при том уровне развития китайского государства и общества, которого оно достигло к описываемому времени, император был физически не в состоянии обеспечить строго единоличное управление (Например, еще при Чжу Юань-чжане был случай, когда за 10 дней к императору поступило 1660 докладов, представлявших на его усмотрение 3391 дело [213, 48]. Нечто подобное должно было происходить и при Чжу Ди.). Однако в приводимых высказываниях речь идет не столько об этой стороне вопроса, сколько об учете коллективного мнения при принятии монархом определенных решений (В данном случае мы абстрагируемся от того факта, что свобода монарха в принятии решений была в императорском Китае (возможно, за исключением лишь начального периода существования империи) в известной мере ограничена. Ло Юн-бан, специально изучавший механизм принятия таких решений в период Мин, приходит к выводу, что даже при характерном для этого времени усилении императорской власти здесь продолжало в конечном итоге сказываться влияние многих причастных к власти инстанций [218, 70-72].).

Здесь усматривается некоторое отличие от методов Чжу Юань-чжана. Последний, согласно изысканиям Ло Юн-бана, был вынужден привлекать помощников для рассмотрения государственных дел, но старался свести к минимуму степень их участия в принимаемых решениях. Коллегиальные (по выражению Ло Юн-бана) обсуждения вопросов управления при дворе начались именно при Чжу Ди [218, 46].

Такой отход в сторону коллегиальности объясняется, по нашему мнению, тем, что Чжу Ди не мог не учитывать опыт Чжу Юань-чжана, всемерно добивавшегося абсолютизации императорской власти. Результаты этого опыта были довольно ощутимы: внутриполитическая борьба в стране не затихла, но ушла вглубь, положение стабилизировалось лишь внешне и временно, новая острая вспышка внутренних противоречий произошла сразу же после смерти самодержца. Отсюда проистекала потребность искать несколько иные, чем при Чжу Юань-чжане, пути укрепления власти императора. В этом смысле переход к некоторой коллегиальности в решении государственных дел можно считать маневром на сближение с верхами сановной бюрократии.

Признаки некоторого лавирования императорской власти в начале XV в. можно усмотреть и в том, что выдвижение "новых" людей сопровождалось попытками примирить их интересы с интересами "старых", что дублирование управленческих функций сочеталось с непрекращающимися усилиями по совершенствованию работы ординарного бюрократического аппарата, а переориентация на северокитайских феодалов не мешала настойчивым утверждениям о пунктуальном следовании порядкам конца XIV в. Существенным признаком данного направления явился последовавший вскоре за переворотом 1402 г. отказ Чжу Ди от применения открыто террористических методов во внутренней политике, столь характерных для времени Чжу Юань-чжана.

Все это, вместе взятое, позволило правительству Чжу Ди добиться определенного примирения с интересами правящих кругов господствующего класса. Достигнутая таким путем стабилизация внутриполитического положения в стране была еще далеко не полной. Примером тому служат продолжающиеся противоречия между центральной властью и уделами. Однако в целом первая четверть XV в. представляется тем временем, когда происходит постепенное сближение позиций императорской власти и господствующих слоев китайского общества после обострения внутренней борьбы в конце XIV в.

Отмеченное сближение не сопровождалось существенным ослаблением имперского самодержавия. В условиях указанного лавирования это оказалось возможным лишь благодаря перечисленным выше отклонениям внутриполитического курса Чжу Ди от традиционных методов управления. Таким образом, избранный после 1402 г., несколько отличный от курса Чжу Юань-чжана путь оправдал себя, а избранная внутренняя опора позволила императорской власти относительно стабилизировать положение в стране при сохранении своих основных позиций.

Иной вопрос, какие последствия имели введенные при Чжу Ди методы управления. Как известно, в дальнейшем происходило все большее усиление дворцовых служб - Государственного секретариата и касты евнухов, - сопровождавшееся некоторым ослаблением роли монарха. Однако это тема для самостоятельного исследования, выходящего за рамки настоящей работы.