Дальнейшее развитие конфликта между двором и уделами и попытки правительства Чжу Ди смягчить отношения с ванами (1412-1424)

Новое обострение отношений центра и уделов произошло после расформирования войск Ляо-вана в апреле 1412 г. Поводом к тому послужило, как указывается в источниках, совершенное ваном "преступление" [23, цз. 125, 1570]. Но в чем оно заключалось, не раскрывается.

В 1414 г. возникло дело Цзинь-вана. На последнего поступало много доносов с обвинениями в "изменнических планах". В связи с этим 3 февраля ему было направлено императорское послание с упреками [23, цз. 147, 1726]. Затем Цзинь-ван был вызван в столицу. В апреле он прибыл туда и сразу же был арестован. В письмах от имени императора, разосланных по этому поводу, говорилось либо прямо об измене Цзинь-вана, либо об обвинениях его в измене [23, цз. 149, 1741-1742, цз. 150, 1745]. 14 сентября ваном удела Цзинь был титулован один из его младших братьев [23, цз. 155, 1787]. Он же сам и его старший сын были разжалованы в простолюдины лишь 22 декабря [23, цз. 158, 1802]. Их направили в ссылку, где они жили в строжайшей изоляции. Есть также сведения, что под следствие было отдано около 500 офицеров и 1000 солдат из подчиненных ранее Цзинь-вану войск [23, цз. 162, 2399].

Как видим, правительство не пошло на ликвидацию удела Цзинь, а ограничилось лишь сменой в нем властителя.

1414 г. чуть не произошло разжалование И-вана. Император неоднократно обращался к нему с требованием прекратить различные правонарушения. Только его смерть, последовавшая к октября 1414 г., прервала дальнейшие распри с ним. Однако - сановники из Ведомства обрядов подали прошение о посмертном разжаловании его в простолюдины. Но император не пошел на это [23, цз. 156, 1793].

В 1415-1417 гг. обострились отношения между Чжу Ди и его сыновьями Хань-ваном и Чжао-ваном, получившими уделы уже при Чжу Ди, а не при Чжу Юань-чжане. Летом 1415 г. Хань-вану было предписано перейти в другой удел - г. Цин-чжоу (пров. Шаньдун) [23, цз. 164, 1851]. Но он выставил контртребование: перевести туда весь штат его прежних чиновников. Двор отверг это условие, категорически потребовав от него немедленного переселения [23, цз. 174, 1916]. В сентябре 1416 г. в столице стало известно о самовольной вербовке Хань-ваном солдат [23, цз. 180, 1955]. Тогда против него были приняты решительные меры. Сначала отобрали всех навербованных, а затем, в декабре того же года, вывели из подчинения вану два из трех его охранных гарнизонов. Последнее мотивировалось тем, что войска Хань-вана "грабят [население], частным образом производят оружие и тайно делают запасы [его], питая особые замыслы" [23, цз. 182, 1966]. Иначе говоря, речь шла о подготовке вооруженного мятежа.

Одновременно, осенью того же года, было значительно урезано жалованье Хань-вану, выдаваемое из казны [23, цз. 182, 1963]. Затем, на рубеже 1416-1417 гг., были уволены и сосланы подчиненные ему сановники Чэн Ши и Чжоу Сюань, а сыновья вана задержаны в Пекине в качестве заложников [23, цз. 186, 1994].

Все это не остановило Хань-вана. К апрелю 1417 г. в его уделе было снова обнаружено более 3 тыс. солдат, не учтенных Военным ведомством. Тогда же стало известно о захвате ваном земельных угодий у других владельцев, создании новых запасов оружия и военного снаряжения (в том числе постройке кораблей), убийстве посланного двором эмиссара и аресте приехавшего из центра сановника [23, цз. 186, 1994-1995].

В результате Хань-вана вызвали ко двору. Здесь ему предъявили обвинение из 10 пунктов, сняли с него приличествующую его сану одежду и посадили во дворце под надзором. В дальнейшем намечалось объявить о его разжаловании в простолюдины [23, цз. 186, 1995]. Но этого не случилось. 4 апреля 1417 г. был дан указ о новом перемещении Хань-вана в резиденцию в г. Лэань (пров. Шаньдун) [23, цз. 186, 1994].

В 1416 г. в связи с возникшими трениями на новое местожительство был переселен и Чжао-ван. А в ноябре этого же года последовал указ о снижении ему жалованья [23, цз. 182, 1963].

Начавшееся с 1412 г. обострение отношений между центральной властью и уделами достигло апогея в деле Гу-вана. В 1416 г. ко двору стали поступать сообщения из разных источников о подготовке Гу-ваном вооруженного выступления [23, цз. 178, 1942-1943]. Проведенный после этого опрос населения в г. Чанша подтвердил подозрения [23, цз. 178, 1944}. Ван был вызван ко двору, где признал выдвинутые против него обвинения [23, цз. 181, 1960].

В вину же ему прямо ставилась попытка узурпировать престол: "Ныне Гу-ван... затаил в сердце зло. [Он] считает, что небесный приказ [быть государем] можно добыть [самому], что великий трон можно получить силой... [Он] обманывал, что [якобы] государь Цзяньвэнь (Чжу Юнь-вэнь. - А. Б.) не умер, а присоединился к нему и хочет вместе с ним поднять восстание..." [23, цз. 181, 1961-1962]. Среди обвинений фигурировал подробный план подготовки мятежа и захвата императорского дворца в столице [23, цз. 181, 1961].

Закономерно поставить вопрос: готовил ли Гу-ван в действительности государственный переворот? Проверить это практически невозможно, ибо в многочисленных официальных и частных историях минского времени его дело передается примерно в одной и той же версии. Но на фоне описываемого накала противоречий между ванами и центральной властью возможность, что кто-либо из удельных властителей мог попытаться вновь разжечь междоусобную войну, выглядит вполне вероятной.

В январе 1417 г. войска, подчиненные Гу-вану, были растворены среди воинских соединений в различных концах страны [23, цз. 183, 1972]. Придворные сановники предлагали казнить мятежного вана. Но дело кончилось разжалованием Гу-вана в простолюдины и ликвидацией его удела [23, цз. 185, 1983, цз. 190, 2014].

Таким образом, правительство Чжу Ди снова, как и в 1406 г., прибегло к мерам воздействия, практиковавшимся в отношении удельных ванов при Чжу Юнь-вэне. Но и на этот раз подобный шаг не послужил сигналом к пересмотру основного направления политики в вопросе об уделах, дальнейшей их ликвидации не последовало. Центральная власть по-прежнему придерживалась принципиального курса на сохранение системы уделов и в то же время не отступала от методичного пресечения любых попыток ванов укрепить свою самостоятельность.

Подобная двойственность ярче всего проявилась в последние годы царствования Чжу Ди, т. е. после дела Гу-вана. Отношения между правительством и уделами в 1418-1423 гг. характеризуются, с одной стороны, продолжением столкновений, а с другой - попыткой двора несколько сгладить противоречия.

Первая тенденция проявилась в делах Чжоу-вана, Аньдин-вана и Чжао-вана. Столкновение с Чжоу-ваном имело длительную предысторию. Еще в 1405 г. ему пришлось давать двору письменное обещание "исправить свои ошибки". В 1416 г. он был вынужден отказаться от права взимать торговый налог в г. Лояне. Через два года Чжоу-ван стал получать выговоры за различные провинности, а также предупреждения из столицы [23, цз. 47, 719, цз. 177, 1933, цз. 194, 2045, цз. 199, 2075-2076]. Все это завершилось обвинением его в 1420 г. в "коварных планах", т. е. в измене [23, цз. 230, 2229].

Весной следующего года Чжоу-ван был вызван в столицу на суд императора. Ввиду "раскаяния" ван был прощен. Ему разрешили вернуться в свой удел. Но по возвращении он "добровольно" передал под командование центральных властей свои войска, которые затем были переведены из его удела в Пекин [23, цз. 236. 2263, цз. 237, 2275]. Тем самым, при всей внешней завуалированности, столкновение закончилось лишением Чжоу-вана его военных полномочий.

В январе 1419 г. началось дело Аньдин-вана. Его обвинили в подготовке вооруженного путча. В источниках излагается план действия Аньдин-вана: захватить власть в Шэньси, узурпировать соседние уделы, в частности Цинь-вана и Цин-вана, закрепиться в горном проходе Тунгуань и после всего этого выступить против столицы [23, цз. 208, 2119]. В результате в феврале того же года Аньдин-вана вызвали ко двору, разжаловали в простолюдины и сослали. Одновременно были казнены 28 человек его бывших сановников, а остальные - высланы [23, цз. 208, 2119-2120].

Первые трения между правительством и Чжао-ваном, как отмечалось, проявились еще в 1416 г. К 1423 г., когда Чжу Ди был уже больным и управление государственными делами в значительной степени перешло к его старшему сыну и наследнику Чжу Гао-чи, Чжао-ван стал готовить заговор против двора. Главная роль в этой подготовке принадлежала евнуху Ван Яню и офицерам из подчиненных Чжао-вану войск - Мэн Ся-ню и Пэн Сюю [23, цз. 259, 2379-2380]. Планировалось отравить старого императора, а затем, захватив с помощью верных войск дворец и правительственные учреждения, обнародовать подложное завещание Чжу Ди о смене наследника в пользу Чжао-вана [23, цз. 259, 2380]. Как отмечается в источниках, заговорщикам удалось заручиться поддержкой "солдатских старейшин" (лаоцзюнь) в целом ряде воинских соединений, а также наладить связи со "знатными и приближенными" в столице [23, цз. 259, 2380].

Заговор выдал один из его участников. Чжао-ван предстал перед судом императора и высших сановников. Однако вина за организацию заговора была возложена на подчиненных вана, которые поплатились жизнью [23, цз. 259, 2381].

Вторая тенденция проявилась в частичной реабилитации ранее осужденных ванов. В июле 1418 г. был полностью восстановлен в правах Дай-ван. Ему вернули командование над войсками [23, цз. 199, 2079, цз. 20, 2086-2087]. В октябре 1423 г. император вознамерился реабилитировать Цзинь-вана. Но против этого выступили высшие столичные сановники и знать. В результате прощение и титул вана получил лишь разжалованный вместе с отцом старший сын Цзинь-вана. Самому же вану направили бумагу с похвалой за то, что он "исправляется" [23, цз. 262, 2397-2398]. Для этой тенденции характерен также и исход описанного выше дела Чжао-вана.

Однако в целом вторая тенденция в 1418-1423 гг. лишь начала осуществляться. Шаги в сторону восстановления положения опальных ванов не могли ни переселить, ни уравновесить преобладания в целом конфликтных отношений между центральной властью и уделами. Трудно сказать, какая бы из отмеченных тенденций возобладала в политике Чжу Ди в дальнейшем, если бы не его смерть 22 августа 1424 г. Вопрос о месте и значении уделов в жизни страны к этому моменту еще не был окончательно разрешен. Затянувшийся конфликт должен был неминуемо получить продолжение.