Формирование новой правящей верхушки

Переворот 1402 г. сопровождался существенными перестановками в правящих верхах. Отмечая насильственный характер восшествия Чжу Ди на престол, Ван Гэн-у пишет: "Отзвуки такого восшествия были велики. Двор потерял некоторых самых способных сановников и ни на кого нельзя было действительно положиться, кроме его (Чжу Ди) лояльных армейских офицеров и евнухов. Правительство нужно было создавать заново" [231, 378]. Действительно, сложность положения, в котором оказался Чжу Ди в первые дни после победы, не приходится отрицать. Однако нельзя согласиться с мыслью о вынужденной необходимости перемен в правительстве. Захват ключевых постов в управлении страной и соответственно отстранение от власти проводников и сторонников прежнего политического курса было одной из основных целей победившей группировки. Только так она могла реализовать плоды своей победы.

Перемены в верхах прежде всего коснулись наиболее приближенных к трону лиц, причастных к выработке и осуществлению основных политических мероприятий. На смену Ци Таю, Хуан Цзы-дэну и Фан Сяо-жу пришли новые советники. Ван Гэн-у пишет по этому поводу следующее: "Он (Чжу Ди) отыскал семь молодых ученых, сделал их своими личными секретарями и с их помощью стал способен управлять непосредственно и самолично" [231, 378]. Насколько можно судить по источникам, в упомянутую семерку входили Се Цзинь, Хуан Хуай, Ху Гуан, Ху Янь, Ян Жун, Ян Ши-ци и Цзинь Ю-му. Обращаясь именно к этим лицам в конце 1404 г., Чжу Ди говорил: "Со времени моего восшествия на престол вы, семеро, днем и ночью вместе со мной трудитесь. [Вы] - новые приближенные" (23, цз. 34, 602]. Занимая посты государственных секретарей (да сюэ ши), все они считались членами Академии Ханьлинь и подчинялись непосредственно особе императора.

На основании имеющихся источников весьма трудно судить, сколь велика была на первых порах роль этих новых приближенных в решении политических дел. Во всяком случае, Чжу Ди не передоверял им своей высшей власти и скорее использовал их как помощников и советников. В этом плане их роль менее заметна, чем та, которую играли Ци Тай, Хуан Цзы-дэн и Фан Сяо-жу при предшествующем монархе. О характере поручений, которые давал Чжу Ди своим новым приближенным, свидетельствуют лишь отрывочные данные. Ян Жун, например, участвовал в разработке процедурной стороны вступления Чжу Ди на трон. Се Цзинь руководил, как упоминалось, изысканием и ревизией политических проектов прежнего правительства, Ян Ши-ци осуществлял надзор за составлением новой версии хроники правления Чжу Юань-чжана ("Мин Тай-цзу ши лу"), призванной оправдать Чжу Ди и изобразить события в нужном для него свете.

Упомянутых советников новый император использовал главным образом в сфере гражданского управления. Контроль над армией осуществлял он сам либо его соратники по войне "Цзиннань". Почти полная замена военной верхушки была естественным результатом победы группировки Чжу Ди. Вопрос о роли армии после окончания войны "Цзиннань" представляет самостоятельный интерес и будет рассмотрен особо. Здесь же следует отметить, что Дао Янь, сыгравший существенную роль накануне и во время войны "Цзиннань", после воцарения Чжу Ди не попал в число ближайших советников императора.

Широкие полномочия после прихода Чжу Ди к власти получили начальник личной стражи императора (цинь цзюнь сы) Цзи Ган и столичный цензор Чэнь Ин. Оба они занимались искоренением оппозиционных новому правительству настроений. Чэнь Ин взял на себя функции главного обвинителя политических противников Чжу Ди. Обвинения Чэнь Ина неизменно принимались двором. Цзи Ган называется в источниках "интимным другом" нового императора [26, цз. 8, 2а].

В 1402 г. произошли существенные изменения и в высших правительственных органах - шести ведомствах. Из всех начальников ведомств (в большинстве ведомств их было по два - старший и младший) на своих постах в 1402 г. остались лишь три - начальник Военного ведомства Жу Чан, начальник Ведомства налогов Юй Синь и начальник Ведомства работ Чжэн Цы. Однако последний не был оставлен на прежнем посту, а переведен в Судебное ведомство. Остальные посты заняли новые лица, выдвинутые Чжу Ди [29, цз. 111, 7360]. Интересно отметить следующую закономерность: оставленные Жу Чан и Юй Синь занимали свои посты еще во времена Чжу Юань-чжана (Жу Чан временно был уволен со службы в 1398-1399 гг.). Смещались же в 1402 г. сановники, выдвинутые на свои посты при Чжу Юнь-вэне. Исключение представляет лишь один Чжэн Цы, занявший свой пост в 1398 г. Но это не может опровергнуть общей тенденции, свидетельствующей о том, что перемены 1402 г. носили окраску контрпереворота.

Перемены должны были охватить и более низкие ранги служилого сословия. Указы о повышении и выдвижений чиновников начинают издаваться уже с 19 июля 1402 г., т. е. через день после воцарения Чжу Ди [16, цз. 12, 852]. Новые лица появились во многих государственных учреждениях. В Академии Ханьлинь, например, наряду с упомянутой "большой семеркой" видную роль стали играть Ван Цзин и Ван Да. Новые люди заняли руководящие посты в столичном Цензорате [29, цз. 111, 7360]. В настоящей работе, однако, нет возможности детально проследить все персональные изменения. Необходимо лишь отметить, что выдвижение новых людей сопровождалось устранением с политической арены значительной части прежней элиты. Последнее происходило отнюдь не безболезненно.

Победители начали сводить счеты с поверженным противником с первого же дня после взятия Нанкина. Сохранилось следующее свидетельство о событиях, последовавших за вступлением войск Чжу Ди в императорский дворец: "Перебили почти всех дворцовых чиновников, мужчин и женщин, дворцовых евнухов. Оставили [в живых] лишь тех, кто признал перед императором свою вину" [33, цз. 4, 67]. 13 июля, в день взятия города, появился указ "О коварных сановниках". Основная его мысль сводилась к тому, что тех, "кто имеет вину, нельзя пощадить" [16, цз. 12, 848]. Правда, в указе победителей призывали к умеренности: предписывалось хватать лишь главных противников Чжу Ди. Указ сопровождался поименным перечнем лиц, причисленных к "порочной группировке коварных сановников". Этот перечень начинался именами Хуан Цзы-дэна, Ци Тая, Фан Сяо-жу, начальников ведомств - Чэнь Ди, Хоу Тая, Чжэн Цы, Чжан Чжэня, старшего цензора Лянь Аня и других высокопоставленных лиц. Здесь же фигурировали воевавшие против Чжу Ди генералы - Те Сюань, Се Шэн и многие другие сановники. Всего перечислялось 50 имен [16, цз. 12, 848].

14 июля в императорском дворце в Нанкине был вывешен первый проскрипционный список из 29 человек. Предлагалось этих людей хватать и доставлять во дворец [33, цз. 5, 60]. Затем последовали дополнительные списки. В различных источниках сообщается более 60 имен, вошедших в подобные списки. За поимку означенных лиц обещалась награда. Поиски "преступников" велись по всей стране. В этой связи надо упомянуть, что многие чиновники, оставив свои посты, бежали. По данным Тань Цяня, после бурных событий 1402 г. оставили службу и бежали 463 чиновника [16, цз. 12, 844]. Некоторые же, не надеясь на милость победителей, покончили с собой, например начальник Ведомства чинов Чжан Чжэнь, помощник начальника Ведомства работ Чжан Юнь-го, упоминавшийся выше Гао Вэй, ректор Академии Ханьлинь Ван Шу-ин и многие другие [32, цз. 18, 51-60].

Подытоживая результаты розысков "преступников" в 1402 г., в источнике отмечается: "С этого времени (после появления проскрипционных списков. - А. Б.) тех, кто стал чиновником благодаря поимке [разыскиваемых], стало очень много" [33, цз. 5, 60]. Были схвачены и главные противники Чжу Ди. Фан Сяо-жу захватили в Нанкине при штурме города. Ци Тая и Хуан Цзы-дэна арестовали во время неудачных попыток организовать сопротивление Чжу Ди в провинции. Всех троих допрашивал сам новый император. Официальная версия, изложенная в "Мин Тай-цзун ши лу", гласит, что они признали свою вину перед Чжу Ди [23, цз. 9 (II), 140]. Но в источниках менее официального характера говорится о том, что они "не покорились" и не признали себя виновными [26, цз. 7, 176]. Известно также, что Фан Сяо-жу отверг предложение Чжу Ди служить ему [32, цз. 18, 48]. 25 июля эти три бывших советника императора были публично четвертованы на столичном рынке.

В результате проведенных репрессий были ликвидированы почти все лица, перечисленные в проскрипционных списках, а также многие политические противники Чжу Ди, по тем или иным причинам не попавшие в списки.

Гу Ин-тай называет 67 человек, уничтоженных в результате переворота 1402 г. [32, цз. 18, 49-60]. Среди них служащие ведомств и других столичных учреждений, ханьлиньцы, цензоры, военные, служащие провинциальной администрации, преподаватели. Нужно учесть, однако, что Гу Ин-тай перечислил далеко не всех пострадавших, а лишь тех, кого считал достойным упоминания. Подтверждением тому служит амнистия, объявленная участникам событий 1402 г. лишь в 1736 г. В списки амнистируемых вошло 144 пострадавших чиновника [26, цз. 7, 196].

Однако и эта цифра не включает всех подвергшихся репрессиям. Во-первых, в нее не вошли простолюдины, так или иначе связанные с лагерем противников Чжу Ди,. Во-вторых, многие из перечисленных чиновников были главами так называемых группировок (дан), в которые входили десятки и сотни человек. Кроме того, нужно учесть, что для средневекового Китая было нормальным явлением казнить вместе с провинившимся его родственников (причем иногда самых отдаленных), друзей и даже знакомых.

Имеется много примеров того, что казни тех или иных "коварных сановников" в 1402 г. сопровождались широкими репрессиями. Вместе с Фан Сяо-жу казнили 873 человека, с сановником Цзоу Цзинем - 448 человек, с цензором Дун Юнем - 230 человек (казнены и высланы), с цензором Лян Цзы-ни-ном - 151 человек, с Хуан Цзы-дэном - 93 человека, с цензором Чжун Шао-цзянем - 80 человек и так далее [16, цз. 12г 857; 32, цз. 18, 49-60]. Во многих случаях, как, например, с Ци Таем, число казненных точно не указывается, а говорится лишь об истреблении всех родственников или родственников до определенного колена.

Кроме того, многих высылали, подвергали телесным наказаниям, насильственному определению в солдаты, поруганию, конфисковывалось имущество, а некоторых даже обращали в рабов. Гу Ин-тай, заканчивая описание одного лишь дела Фан Сяо-жу, отмечал: "А сколько было уволено со службы, выслано на границы и там умерло в одиночестве - сосчитать невозможно" [32, цз. 18, 49]. По делу Хуан Цзы-дэна было выслано более 100 семейств, по делу сановника Ху Жуня - 270 человек, начальника Ведомства обрядов Чэнь Ди - 180 человек, по делу помощника Чэнь Ди - Хуан Гуаня и управителя округа Юаньчжоу Ян Жэня - более чем по 100 человек и так далее [16, цз. 12, 857; 32, цз. 18, 50-51, 56-57].

Ли Гуан-би дает следующую характеристику репрессиям 1402 г.: "Чжу Ди казнил многих чиновников из окружения императора Цзянъвэня... Тех, кто был связан или общался с осужденными, называли "лишними тыквенными отростками". Число уничтоженных вместе с родственниками, казненных, отданных в солдаты и потерявших свои хозяйства достигло нескольких десятков тысяч человек" [130, 34]. Тот факт, что узурпация Чжу Ди престола сопровождалась массовыми "экзекуциями, изгнаниями и увольнениями со службы", отмечает также и Ван Гэн-у [231, 377]. Основной удар был направлен прежде всего против административно-бюрократических кругов, связанных с деятельностью предшествующего правительства. Описанные насильственные действия победившей группировки в отношении своих противников были закономерным следствием всей предшествовавшей внутриполитической борьбы в стране. В этом плане переворот 1402 г. особенно четко предстает новым актом отмеченной борьбы, прослеживаемой в Китае в конце XIV в. и нашедшей наиболее яркое проявление на рубеже XIV-XV вв.

Однако формирование в 1402 г. новой власть имущей элиты происходило не только путем механического устранения одних деятелей и выдвижения на их посты других. С самого начала царствования Чжу Ди прослеживается также практика "привлечения старых людей" на службу интересам правительства. Стремление следовать такому курсу рельефно обозначилось в манифесте от 22 июля. В нем содержится следующее обращение к чиновным верхам: "Надеюсь, что вы, высшие сановники, приложите свой разум и силу для того, чтобы помочь мне в управлении... Если [кто-либо] в прошлом допустил ошибки в делах, то следует разъяснить им, что я не буду привлекать их к ответу. Если же [что-либо] будет утаено и не рассказано, то при выявлении [этого] дело будет приравнено к обману и [виновные] будут наказаны по закону... Я помню, что государь и подданные - это одно целое. Поэтому я с открытой душой и чистым сердцем спокойно предписываю вам и всем другим, чтобы вы с уважением поддержали мои намерения" [23, цз. 9 (II), 138-139].

Естественно, что прекраснодушие нового императора здесь несколько гиперболизировано. К "допустившим ошибки в делах" проявлялся весьма разный, дифференцированный подход, а сам манифест 22 июля совпадает по времени с отмеченной выше волной репрессий. Но сам факт санкционирования свыше возможного пути к примирению со "старыми людьми" весьма примечателен.

После обнародования манифеста началось паломничество к новому двору сановников и генералов для выражения своей преданности. Эта процедура по сути явилась принесением присяги новому монарху. Первый прием для них был устроен 23 июля [23, цз. 9 (II), 140]. Для поощрения прибывавших на подобные аудиенции было приказано выдавать им из казны материальное вознаграждение [23, цз. 10 (II), 162-163].

О претворении курса на привлечение "старых людей" свидетельствует отмеченная выше попытка использовать в интересах новых властей Фан Сяо-жу, предоставление высоких постов в армии Шэн Юну и Ли Цзин-луну, восстановление на службе таких видных деятелей 1398-1402 гг., как Ся Юань-цзи, Чжэн Цы и многих других [24, цз. 13, 593, 610; 26, цз. 5, 16].

Следует также иметь в виду, что многие новые люди не были ранее приближенными Чжу Ди. Они служили прежнему правительству и получили повышение после переворота. Это относится, в частности, к семи государственным секретарям и таким деятелям, как Ван Цзин, Ван Да и многие другие. Естественно, все они были скрытыми сторонниками группировки Чжу Ди, но формально вплоть до падения столицы находились на службе в правительственном лагере.

Курс на привлечение "старых людей" диктовался реальной потребностью нового правительства закрепить свою власть в стране, не прибегая к коренному изменению издавна сложившейся системы управления. Полная замена административного аппарата отнюдь не входила в планы Чжу Ди. Этот момент можно проследить в его программных документах начального периода войны "Цзиннань". В этой связи становится понятным, что добровольный уход со службы расценивался в манифесте ОТ 11 июля как провинность [23, цз. 9 (II), 139].

Привлечение "старых людей" на службу встречало некоторое противодействие со стороны наиболее радикально настроенных приверженцев Чжу Ди, принадлежавших к его лагерю с самого начала борьбы против центрального правительства. Источники свидетельствуют: "Некоторые говорили, что всех служивших в период Цзяньвэнь следует уволить в отставку" [23, цз. 9 (II), 140]. Но Чжу Ди не разделял подобные мнения. Оправдывая избранный им курс, он говорил: "Все сегодняшние людские дарования - это результат многолетнего воспитания при моем покойном отце. Разве за 2-3 года Цзяньвэнь можно было [сколько-нибудь] существенно их изменить?" [23, цз. 9 (II), 140]. Однако "радикалы" не хотели легко уступать свои позиции. Они предложили формально оставить прежних чиновников на их постах, но не допускать их к "главным участкам" управления. Но и это было отклонено императором [23, цз. 9 (II), 140].

Как видим, формирование новой правящей верхушки происходило не без внутренних трений. Такое явление отнюдь не удивительно, если учитывать, что переворот 1402 г. в известной степени продолжал собой внутреннюю борьбу в среде китайского господствующего класса.