Глава вторая. Детство

Вступление на престол и отречение

Вечером 20-го числа десятого месяца по лунному календарю в тридцать четвертый год правления императора Гуансюя (13 ноября 1908 года) резиденция великого князя Чуня была охвачена паникой. Моя бабушка, не дослушав высочайший указ, который привез с собой новый регент, упала без чувств. Евнухи и служанки бросились наливать настойку имбиря, кто-то побежал за доктором. Из угла доносился плач ребенка, вокруг которого суетились взрослые, пытаясь его успокоить. Князь-регент совсем обился с ног. То он велел пришедшим вместе с ним членам Государственного совета и евнухам одеть ребенка, забыв, что бабушка лежит без сознания; то его звали к бабушке, и тогда он забывал, что его ждут сановники, которым велено отвести наследника престола во дворец. Тем временем бабушка наконец очнулась, и ее проводили во внутренние покои, где будущий император по-прежнему "противился указу". Он кричал благим матом, отбиваясь от евнухов, которые с усмешкой смотрели на членов Государственного совета, ожидая дальнейших указаний, а те в свою очередь, не зная, как поступить, ждали князя-регента, чтобы с ним посоветоваться, но князь-регент был способен только кивать головой...

Обо всем этом мне рассказывали старшие члены семьи, в моей же памяти эти события давно стерлись. Суматохе положила конец моя кормилица. Ей стало жаль отчаянно плачущего ребенка, она дала мне грудь, и тогда я перестал плакать. Этот поступок привел в сознание беспомощных господ. Они посовещались с отцом и решили, что кормилица, взяв меня на руки, пойдет вместе со всеми, а по прибытии во дворцовый парк Чжуннаньхай отдаст евнухам, которые проведут меня к Цы Си.

Встречу с Цы Си я уже смутно помню. Внезапно я оказался среди множества незнакомых людей. Передо мной находился темный полог, из-за которого выглядывало ужасно уродливое худое лицо - это была Цы Си. Говорят, что, увидев ее, я стал опять реветь. Цы Си приказала поднести мне засахаренные фрукты на палочке, но я бросил их на пол и стал громко кричать, что хочу к няне. Цы Си была недовольна. "Какой непослушный ребенок,-сказала она.-Возьмите его, пусть пойдет поиграет!" На третий день после моего появления во дворце Цы Си скончалась. Прошло более полумесяца, и девятого дня одиннадцатого месяца по лунному календарю была проведена "великая церемония 'восхождения на престол", которую я испортил своим ревом.

Церемония проводилась в дворцовой палате Тайхэ-дянь. Вначале в дворцовой палате Чжунхэдянь полагалось принять поздравления от офицеров дворцовой охраны, а затем уже в палате Тайхэдянь принимать поздравления от гражданских и своенных чиновников и знати. Короче, когда меня принесли в Тайхэдянь и посадили на громадный высокий трон, терпение мое лопнуло. Отец, стоя на одном колене возле трона, держал меня обеими руками, чтобы я не дергался, а я сопротивлялся и кричал сквозь слезы: "Не хочу здесь! Хочу домой!" От волнения у отца даже пот выступил на лице. Пока чиновники продолжали отбивать земные поклоны, мой плач усиливался. Отец пытался успокоить меня: "Не плачь, не плачь! Скоро все кончится!"

После церемонии присутствовавшие на торжестве вели в кулуарах такие разговоры: "Как же можно было говорить "скоро все кончится"? А что означало "хочу домой"?.." От всех пересуд веяло пессимизмом, словно было обнаружено дурное предзнаменование.

Позднее авторы некоторых записок и очерков писали, что я заплакал, испугавшись гонгов и барабанов, что отец принес мне игрушечного тигренка и только тогда я перестал плакать. На самом же деле церемония происходила в момент "государственного траура", поэтому на музыкальных инструментах, хотя они и были установлены, не играли. А эпизода с игрушкой вообще не было. Но то, что сановники из-за двух фраз были взволнованы и испуганы, действительно правда. В некоторых книгах писали, что не прошло и трех лет, как пинская династия и в самом деле "кончилась", а кто хотел домой, действительно 'отправился домой. Как видно, сказанные тогда слова оказались пророческими, и сановники давно это предчувствовали.

На самом деле их предчувствие исходило не от случайно оброненных слов. Полистав некоторые исторические записи того времени, можно понять, откуда возникли подобные пессимистические настроения. Достаточно посмотреть основные события, происшедшие за год до моего вступления на престол, которые описаны в истории пинской династии "(Краткое изложение пинского зерцала".

"Тридцать третий год правления Гуаноюя, осень, седьмой месяц. Революционная партия подняла воостание в Гуанчжоу и Циньчжоу, овладела городом Янчэн. Сюань потерпел поражение.

Зима, одиннадцатый месяц. Сунь Вень и Хуан Син^* совместно атаковали Чжэньнаньгуань в провинции Гуан-си [ныне Лунаньгуань] и захватили его. Сюань потерпел поражение и отступил.

^* (Сунь Вэнь - одно из имен выдающегося китайского революционера-демократа Сунь Ят-сена, руководившего подготовкой Синьхайской революции. Хуап Син - видный китайский револто ционер, соратник Сунь Ят-сена.- Прим. ред.)

Объявлено: учащимся запрещается заниматься политикой и устраивать собрания.

Тридцать четвертый год правления Гуансюя, весна, первый месяц. В провинции Гуандун задержан японский пароход, перевозивший контрабандой оружие и боеприпасы. После досмотра отпущен.

Третий месяц. Сунь ВэньиХуан Син атаковали Хэкоу в провинции Юньнань и овладели им. Сюань отступил.

Зима, десятый месяц. Офицер артиллерийского гарнизона в Аньцине Сюн Чэн-цзи поднял восстание. Сюань погиб".

Эта книга была написана в годы республики и основывалась главным образом на исторических материалах цинских архивов. В архивных материалах того периода я часто встречал такие слова, как "потерпели поражение", "отступили", и чем больше их было, тем нагляднее это свидетельствовало о приближении бури. Вот в этом-то и крылась истинная причина страха и нервозности сановников. Все это происходило при правлении Гуан-сюя, а в годы Сюаньтуна положение стало еще более напряженным. На горизонте вновь появился Юань Шикай; это только усилило тревогу тех, кто считал, что вообще все неудачи и невзгоды, имевшие место в истории, следует приписать правлению императора Сюаньтуна.

Как я взошел, ничего не понимая, на престол, так через три года, ничего не понимая, я и отрекся от него. Один эпизод этих дней особенно врезался мне в память. В одном из боковых залов дворцовой палаты Янсиньдянь, на кане^*, возле южного окна, сидела вдовствующая императрица Лун Юй и вытирала платком глаза. Перед ней на полу, на красной подушке, стоял на коленях толстый старикашка и обливался слезами. Я сидел справа от императрицы. Мне было скучно и непонятно, почему эти двое взрослых плачут. Кроме нас троих, в зале никого не было. Толстый старикашка громко шмыгал носом и говорил о чем-то совершенно мне непонятном. Лишь потом я узнал, что на коленях стоял Юань Ши-кай. Это был первый и единственный раз, когда я видел Юань Ши-кая, и последний раз, когда Юань Ши-кай встретился с вдовствующей императрицей. Если все, что мне рассказывали, достоверно, то именно в этот раз Юань Ши-кай выдвинул перед императрицей идею о моем отречении. С тех пор он, ссылаясь на инцидент около ворот Дунхуамэнь^**, больше во дворце не появлялся.

^* (Кан - низкая кирпичная лежанка, на которой сидели и спали. Зимой отапливается наподобие печи. Весьма распространен в Северном Китае. - Прим. ред. )

^** (16 января 1912 года, когда Юань Ши-кай возвращался домой из императорского дворца, трое из членов революционной партии Гэминдан подкараулили его и бросили гранату. Юань Ши-кай не пострадал; был убит его старший телохранитель и ранены несколько солдат охраны, После этого случая Юань Шикай, сославшись на "сердцебиение, жар, боль в левой ноге и в пояснице", уехал в отпуск. Он отказался появляться во дворце, попросив вместо себя Ху Вэй-дэ и других докладывать о делах. )

После Учанского восстания (10 октября 1911 года) волнения охватили все районы страны. Маньчжурские командиры показали свою неспособность руководить бэй-янской армией. Князю-регенту пришлось согласиться с рекомендацией великого князя И Куана и других - вернуть Юань Ши-кая. Последний, зная себе цену, получал полную информацию от своего закадычного друга - заместителя члена Государственного совета Сюй Ши-чана, был осведомлен о действиях в Пекине и несколько раз отказывался от предложения Пекина, пока не был назначен председателем Государственного совета и главнокомандующим, обладавшим всей полнотой военной власти. Только теперь он принял указ императора к исполнению и приказал бэйянской армии атаковать республиканцев. Взяв обратно город Ханьян, он приостановил продвижение своих войск и отправился в Пекин на аудиенцию к вдовствующей императрице Лун Юй и князю-регенту.

Это был уже совсем не тот Юань Ши-кай, что раньше. Он не только обладал военной властью, но, что было значительно труднее, достиг положения, при котором к нему стали проявлять интерес иностранцы, да и в революционной партии Гэминдан у него появились друзья. После взятия Ханьяна бэйянской армией английский посланник Джордан по поручению своего правительства заявил, что Англия "испытывает истинные симпатии" к Юань Ши-каю^*. Вскоре после прибытия Юань Ши-кая в Пекин английский генеральный консул в Учане выступил с предложением о прекращении огня между цински-ми и республиканскими войсками. Другом Юань Ши-кая в партии Гэминдан был Ван Цзин-вэй, покушавшийся в свое время на князя-регента. Когда Ван Цзин-вэя схватили, великий князь Су, по имени Шань Ци, оказал ему прекрасный прием. Мой отец писал в своей биографии, что это было сделано с целью "привлечь его на свою сторону". На самом деле все обстояло иначе: Как мне рассказывал один мой родственник, в то время был некий японец по имени Нисида Коити, который через японских советников дал Шань Ци понять, что ликвидация Ван Цзиннвэя крайне нежелательна. Князь-регент не осмелился казнить Ван Цзин-вэя, а во время Учанского восстания последний был освобожден и, воспользовавшись моментом, завел дружбу с Шань Ци и ему подобными. По прибытии Юань Ши-кая в Пекин они сразу же нашли общий язык. Ван Цзин-вэй быстро сдружился со старшим сыном Юань Ши-кая - Кэ-дином, став таким образом советником Юань Ши-кая и посредником между ним и рядом лиц из республиканской армии. Все новости республиканской армии теперь слово в слово передавались Юань Ши-каю. Члены группировки конституционалистов постепенно начали выражать ему свое доверие. Имея множество старых и новых друзей внутри страны и за границей, внутри дворца и за его пределами, Юань Ши-кай стал самым осведомленным человеком. Менее чем через месяц после своего возвращения в Пекин с помощью великого князя И Куана он разыграл целый спектакль перед вдовствующей императрицей Лун Юй: упразднил регентство и вернул отца в свою резиденцию. Затем под предлогом финансирования армии выудил у императрицы ее драгоценности, одновременно заставив знать и членов императорской семьи внести деньги на содержание армии. Дворцовые богатства таяли на глазах. В итоге политическая, военная и финансовая власть в стране оказалась .в руках Юань Шикая. Вслед за этим он уполномочил аккредитованного в России посланника Лу Чжэн-сяна связаться с посольствами различных государств, с тем чтобы цинскому двору были посланы телеграммы с требованием отречения императора от престола. В то же время Юань Ши-кай направил императрице секретное донесение от имени членов кабинета министров, где говорилось, что, кроме как установление республики, иного пути у государства нет. Я проверил дату этого донесения - это был тот самый день, когда я увидел Юань Ши-кая, то есть 28 ноября. Теперь я понял, почему вдовствующая императрица Лун Юй после этого долго плакала. В секретном донесении больше всего ее пугали следующие слова:

^* (15 ноября 1911 года министр иностранных дел Англии Грэй отправил в Китай посланнику Джордану следующую телеграмму: "Отвечаю на Вашу телеграмму от 12-го числа. Мы уже выразили Юань Ши-каю наше высокое уважение и самые дружеские чувства. Мы хотим видеть достаточно сильное правительство, которое могло бы беспристрастно нормализовать внешние отношения, поддерживать порядок внутри страны и создать благоприятную обстановку для торговли в Китае. Такое правительство получит любую внешнюю помощь, которую мы сможем оказать" (см. Синюю книгу "Китай", 1912, № 1, стр. 40).)

"Армия и флот взбунтовались, и нет преграды, которая могла бы их остановить. Можно ли шестью дивизиями защитить Пекин и Тяньцзинь? Да и отступать дальше некуда... Дружественные державы готовы способствовать урегулированию конфликта, если политика правительства будет изменена. Промедление грозит большими неприятностями, и отношение республиканской армии ко двору будет лишь ухудшаться. Примером может служить французская революция. Если бы монархия пошла на уступки, разве дети и внуки короля Людовика стали бы сиротами..."

Императрица Лун Юй находилась в подавленном состоянии. Срочно был созван совет, на который пригласили членов императорской фамилии и знать, с тем чтобы выслушать их мнение. Когда князья услышали содержание секретного донесения Юань Ши-кая, их прежде всего потрясла не история Франции, а то, как быстро Юань Ши-кай изменил свои позиции. Первоначально в переговорах между республиканцами и цинской монархией Юань Ши-кай последовательно выступал против республики я твердо стоял за конституционную монархию. В тот день, когда был издан указ, разрешающий гражданам обрезать косы, после аудиенции во дворце кто-то из сановников, показывая на свою косу, смеясь, спросил: "А вы, почтенный, как собираетесь поступить?" Юань Ши-кай серьезно ответил: "Будьте покойны, мне она нравится, будем думать, как ее сберечь!" Поэтому многие прежде не доверявшие Юань Ши-жаю теперь были очень довольны и говорили: "Юань Ши-кай ни (за что не станет Цао Цао!"^*. Переговоры между двором и республикой завершились принципиальным соглашением, по которому решение о структуре государства вверялось Временной национальной ассамблее. Однако в отношении ее состава, времени и места созыва согласие достигнуто не было (вследствие обструкции со стороны цинского двора. В момент споров в Нанкине образовалось Временное правительство. На пост временного президента был избран Сунь Ят-сен. На следующий день Юань Ши-кай внезапно лишил Тан Шао-и полномочий представителя на переговорах с республиканским Югом и сам принял непосредственное участие в них по телеграфу. Вопрос о структуре государства был далеко еще не решен, когда вдруг выяснилось, что Юань Ши-кай требует отречения императора. Естественно, двор был в смятении.

^* (Цао Цао (155-220) - министр и полководец княжества Вэй. Отличался вероломным и жестоким характером. Его имя в феодальном Китае было синонимом жестокости и коварства. - Прим. ред. )

На снимке: отец Пу И, мать Пу И-Гуаэрцзя (крайняя слева) и две его бабушки

В это время Юань Ши-кай имел поддержку со стороны иностранцев, а его друзья среди республиканцев в какой-то степени уже могли влиять на действия республиканской армии. Бывшие конституционалисты, ставшие затем "революционерами)), понимали, что Юань Шикай-их надежда; к этому же позднее пришли и некоторые наивные республиканцы. В республиканском лагере приняли следующее решение: поскольку Юань Шикай одобряет республику, значит, она будет вскоре создана; лишь бы Юань Ши-кай согласился на введение республиканского строя, тогда можно было бы пригласить его на пост первого президента республики. Это как раз соответствовало планам самого Юань Ши-кая: он знал, что в окружении получившего отставку князя-регента были его ярые недоброжелатели, которые не простили бы ему ни победы над революционной партией, ни ого поражения. Он решил принять эти условия республиканцев, хотя еще не выработал окончательной позиции в отношении цинского двора. iB этот момент он узнал о (вступлении в Нанкине на пост временного президента Сунь Ят-сена, и это ого сильно взволновало. Ближайший друг и помощник Юань Ши-кая - Чжао Цзянь-цзюнь - позднее проговорился: "Юань Ши-кай - человек честолюбивый и умеет вовремя воспользоваться моментом. Когда у него в руках была армия, чтобы избежать клички обманщика Цао Цао, он стремился примирить Север с Югом, одновременно пытаясь ограничить власть Севера за счет усиления военного влияния Юга. Сначала Юань Ши-кай думал, что с Югом ему будет легче совладать, поэтому и держал его сторону. После того как на Юге был избран президент, он понял, что Юг и Север - это два фронта, и не захотел усиления влияния Юга. Если бы была образована Национальная ассамблея, он уже ничего не мог бы сделать, поэтому и решил оказать давление на цинский двор. Угрожая сначала членам императорской семьи и сановникам, затем императору и, наконец, императрице, он всячески пытался узнать ее мысли, обещал ей добиться принятия "Льготных условий" для членов императорской фамилии, лишь бы она добровольно объявила об отречении императора и передала всю полноту власти Временному правительству". Вот в чем была истинная причина измены Юань Ши-кая.

Пу И в двухлетнем возрасте

Измена остается изменой, и никто не мог знать вперед, что слезливая маска Юань Ши-кая обернется жестоким, страшным ликом. С тех пор как Юань Ши-кай последний раз был у императрицы, он больше не появлялся во дворце, ссылаясь все на тот же случай у ворот

Дунхуамэнь, когда на него было совершено покушение. Переговоры с дворцом вели его сподвижники Чжао Цзянь-цзюнь, Ху Хуай-дэ и другие. Теперь они играли ту роль, которую ему самому играть было уже неудобно.

Однако измена все же остается изменой. Те, кто поверил Юань Ши-каю, теперь переменили свою точку зрения. Кто сказал, что Юань Ши-кай не Цао Цао?

Такой точки зрения неизменно придерживались князь первой степени Гун, по имени Пу Вэй, князь первой степени Су, по имени Шань Ци, князь пятой степени Цзай Цзэ, а также окружавшие великого князя Чуня молодые князья третьей степени. Один из учеников училища для князей и благородных впоследствии рассказывал, что в то время крупный чиновник Гуй Чунь, маньчжур по происхождению, объявил, что в ответ на зверства против маньчжур он уже организовал маньчжурскую милицию и учащихся училища для князей и благородных, чтобы мстить китайцам в Пекине. Находящийся далеко в Сиани императорский наместник Шэн Юнь, по происхождению монгол, покинул с войском Сиань и в знак поддержки двора направился к Пекину. Юань Шикай послал ему телеграмму, выражая свое согласие, однако тут же приказал остановиться у заставы Тунгуань и дальше не продвигаться. Часть маньчжурской знати во главе с Лян Би создала "партию предков"^*. Стали ходить слухи, что эта партия избрала путь террора. Иными словами, часть монгольских и маньчжурских князей, а также дворцовой знати выразили твердую решимость бороться до конца. На первом Императорском совете, созванном вдовствующей императрицей Лун Юй, были слышны возгласы гнева и возмущения. И Куан и Пу Лунь, выразившие согласие на отречение, подверглись жесточайшей критике. На следующий день И Куан прийти не посмел, а Пу Лунь изменил свое мнение и заявил, что одобряет монархию.

^* (В период Синьхайской революции наиболее реакционная часть цинской знати во главе с Лян Би, Пу Вэем, Те Ляном и другими образовала "партию предков", которая ставила своей целью спасение цинской династии от гибели, выступала против отречения от престола цинского императора, против Юань Шикая и мирных переговоров. Позднее Лян Би был убит одним из членов революционной партии Пэн Цзя-чжэнем, и Юань Ши-кай вновь начал подстрекать Фэн Го-чжана и других послать телеграмму с согласием установить республику. Лишь тогда цинский император был вынужден согласиться отречься от престола. Вдовствующая императрица Лун Юй также подписала указ об отречении. После того как "партия предков" распалась, некоторые ее основатели не отказались от своих намерений, стали искать опору у иностранных империалистов, пытаясь с их помощью реставрировать монархию. )

Такое положение продолжалось недолго. Принимавший участие в заседании совета Юй Лан рассказывал о нем своим родственникам. У Пу Вэя в дневнике также сохранились некоторые записи. Содержание их мало чем отличается друг от друга. В начале одного из заседаний императрица спросила: "Как вы считаете, что лучше - монархия или республика?"

Человека четыре или пять немедленно откликнулись: "Ваши рабы за монархию и возражают против республики". Вслед за ними другие также выразили свое согласие с монархией. На этот раз И Куан и Пу Лунь отсутствовали, поэтому против никто не выступил. Некоторые просили императрицу "держаться твердо и не поддаваться на провокации И Куана и ему подобных". Императрица тяжело вздохнула:

- Разве я когда-нибудь хотела республику? Это все И Куан с Юань Ши-каем говорили, что революционная партия Гэминдан очень сильна, а у нас нет ни винтовок, ни пушек, ни жалованья солдатам и что воевать мы не сможем. Я спросила, нельзя ли получить помощь у иностранцев. Они сказали, что попробуют. А через два дня ответили, что иностранцы согласились помочь только при условии, если князь-регент отречется от своего поста. Цзай Фэн, скажи, так дело было?

- Но ведь князь-регент уже отрекся! - с негодованием воскликнул Пу Вэй.- Почему же от иностранцев нет помощи? Это же явное предательство со стороны И Куана!

- Прошу, ваше величество, отныне не слушайте больше И Куана,- подхватил На Янь-ту.

- Смуты в партии бывают оттого, что мало строгости,- сказали Пу Вэй и Цзай Цзэ.- Имелись бы военные ассигнования солдатам, тогда бы нашлись и верные подданные, которые бы разбили врага. Фэн Го-чжан говорил: "Обеспечьте пропитание и дайте мне денег на содержание солдат в течение трех месяцев, и я расправлюсь с революционной партией".

- Юань Ши-кай уже выпросил все дворцовые драгоценности,-со вздохом ответила императрица,- у меня действительно больше нет денег!

Пу Вэй напомнил, что во время русско-японской войны императрица Японии награждала солдат драгоценностями и украшениями, и посоветовал императрице поступить таким же образом. Шань Ци поддержал идею Пу Вэя. Лун Юй ответила:

- Хорошо, если победим, а вдруг нет? Тогда ведь и "Льготные условия" не получим.

К этому времени "Льготные условия" для членов императорской фамилии уже были выработаны представителями обеих сторон - Севера и республиканцев.

- Все это обман,- заявил Пу Вэй.-Народ, видите ли, дает льготные условия двору! Над этим же будут все смеяться!

- Ну а если придется воевать, ведь все равно Фэн Го-чжан один ничего не аде лает!-неуверенно проговорила императрица. Пу Вэй стал просить "императрицу и императора наградить солдат во имя спасения родины". Шань Ци также поддержал его, сказав, что верных и храбрых воинов достаточно. Императрица обернулась к стоявшему в стороне на коленях и молчавшему Цзай Тао и спросила:

- Цзай Тао, ты ведаешь пехотой. Ты знаешь, как у нас обстоят дела с солдатами?

- Ваш раб занимался только обучением солдат и никогда не воевал. Не знаю,- поспешил ответить Цзай Тао, отбивая поклон.

-. Идите,- промолвила императрица. Шань Ци снова ее предостерег:

- Скоро Юань Ши-кай и члены кабинета придут на аудиенцию. Императрица должна действовать осторожно.

- Я так боюсь этой встречи! - императрица вздохнула.

На этом заседании Пу Вэй придумал для императрицы план ответных мер. Он предлагал решение вопроса об отречении возложить на парламент, до созыва которого было еще очень и очень далеко. Но член кабинета Чжао Цзянь-цзюнь пришел с давно уже приготовленным ответом Юань Ши-кая:

- Если этот вопрос будут обсуждать все, то пройдут ли "Льготные условия", сказать трудно.

Императрица не сочла нужным больше обсуждать предложение князей относительно военных действий. Князья неоднократно предупреждали Лун Юй, чтобы она не говорила об этом с евнухами, но, как только императрица возвратилась во дворец, откормленный Юань Шикаем главноуправляющий придворными евнухами Сяо Дэ-чжан первым раскрыл рот:

- По мнению раба, республика и монархия - все одно. При монархии повелительница будет пользоваться дворцовыми драгоценностями, а при республике императрица останется императрицей. Однако для этого нужно согласиться на "Льготные условия". В противном случае революционная партия захватит Пекин и тогда всему конец!

На заседаниях Императорского совета ратовавших за войну становилось все меньше и меньше. Наконец их осталось только четверо. Говорят, среди них находился мой дядюшка, которому было тогда немногим более двадцати. Он предложил придерживаться метода маскировки. Князья должны были вернуться в свои резиденции и вести борьбу на местах. Однако к его предложению никто не прислушался. Князь Ю Лан также высказал идею, но никто так и не смог понять, в чем была ее суть.

Заседания Императорского совета каждый раз заканчивались безрезультатно. И тут командующий бэйянской армией Дуань Ци-жуй и другие генералы неожиданно прислали с фронта телеграмму с требованием отречения императора. Самые ярые сторонники военных действий ТГГань Ци и Ну Вэй, оценив ситуацию, покинули Пекин. Один сбежал в занятый немцами Циндао, другой - в оккупированный японцами Люйшунь (Порт-Артур). Там они были задержаны. Иностранные чиновники дали им понять, что в настоящее время ехать в их страну не совсем удобно. Все было ясно: иностранцы признали правительство Юань Ши-кая.

25-го числа двенадцатого месяца по лунному календарю в третий год отравления императора Оюаньтуна (12 февраля 1912 года) вдовствующая императрица Лун Юй объявила о моем 'Отречении. Часть князей укрылась в Посольском квартале. И Куан с сыном, наложницами и всем своим имуществом переехал в Тяньцзинь, на территорию иностранной концессии. Великий князь Чунь, мой отец, не сказав ни слова на заседании, после объявления об отречении вернулся домой и стал нянчить детей. Между тем Юань Ши-кай, согласно указу вдовствующей императрицы, сформировал временное правительство республики и по соглашению, достигнутому с революционной партией на Юге, превратился из премьера цинской империи во временного президента Китайской республики. Я же стал соседом президента и в соответствии с "Льготными условиями для пинского двора"^* начал жить при малом дворе.

^* (Одновременно с "Льготными условиями для пинского двора" были обнародованы "Условия отношения к маньчжурам, монголам, народности хуэй и тибетцам" и "Условия отношения к лицам пинского императорского рода". )

Эти "Льготные условия" (статьи, предусматривающие благоприятные отношения к великому цинскому императору после его отречения) сводились к следующему:

1. После отречения императора великой цинской империи от престола его почетный титул сохраняется за ним. В дальнейшем Китайская республика будет относиться к нему с почетом, как к любому иностранному монарху.

2. После отречения императора великой цинской империи от престола двору ежегодно будет выплачиваться 4 миллиона лянов серебра, или 4 миллиона юаней после денежной реформы. Данная сумма будет выплачиваться Китайской республикой.

3. После отречения императора великой цинской империи от престола он временно может жить в императорском дворце. В дальнейшем резиденция императора должна быть перенесена в летний дворец Ихэюань. Его личная охрана может быть сохранена.

4. После отречения императора великой цинской империи от престола храмы и гробницы его предков будут сохранены навечно. Их охрану станет осуществлять Китайская республика.

5. Строительство гробницы императора Дэцзуна (посмертное имя Гуансюя) завершится по намеченному плану. Церемония погребения будет совершена согласно существующему старому ритуалу. Все связанные с этим затраты возлагаются на Китайскую республику.

6. Может оставаться на работе весь обслуживающий персонал дворца. Прием новых слуг и евнухов не разрешен.

7. После отречения императора великой пинской империи от престола его личная собственность станет особо охраняться Китайской республикой.

8. Прежняя дворцовая охрана будет влита в армию Китайской республики. Ее численность и размеры жалованья остаются прежними.